​​Первый религиоведческий недавно выложил учебное пособие, которое я давно искал. Его составители Джейсон Слоун и Уильям Маккоркл нашли способ, как можно познакомить студентов с методами когнитивного религиоведения. Все просто: нужно, чтобы когнитивные религиоведы рассказали в доступной форме о собственных исследованиях — почему они решили их провести, как проверяли гипотезы и интерпретировали полученные результаты. В итоге получились 23 истории, которые хорошо репрезентируют разнообразие эмпирических подходов и методов внутри когнитивного исследования религии.

В 2020 году в журнале Religion, Brain & Behavior вышла необычная статья. Ее автор Михил ван Элк изложил в тексте результаты проведенных в его лаборатории 11 исследований. Их объединяет одна особенность — авторы вовсе не собирались их публиковать. Точнее говоря, ван Элк и его коллеги в разные годы проводили исследования, но каждый раз решали, что не будут делиться своими результатами с научным сообществом. Причины были разные: или результаты оказывались отрицательными (не удалось отклонить нулевую гипотезу), или был обнаружен не тот эффект, который предполагался изначально. Однажды посчитав общее число неопубликованных работ, ван Элк был шокирован — их было около 40.

История ван Элка иллюстрирует знакомую многим ученым проблему. Психолог Роберт Розенталь еще в 1979 году придумал для нее термин «проблема картотеки» (the filedrawer problem), обозначающий склонность публиковать в научных журналах только позитивные результаты. Присуще это и редакторам научных журналов, и авторам-ученым. Последние склонны включать в свои работы данные, подтверждающие гипотезы, и игнорировать противоречащие. Из-за предубеждений редакторов журналов, работы с отрицательными результатами, как правило, сложнее опубликовать. Так что ученым порой проще переключиться на другой научный проект, чем пытаться опубликовать труд, в котором им не удалось подтвердить гипотезу.

Последние годы ситуация меняется. Распространяются практики открытой науки, такие как предварительная регистрация исследований и выкладывание данных в открытый доступ. Выход в Religion, Brain & Behavior статьи ван Элка с кратким описанием раннее неопубликованных результатов — еще один пример хорошей научной практики, адресованной проблеме картотеки.

Все исследования ван Элка посвящены проверке гипотез, выдвинутых в когнитивном религиоведении. Самыми любопытными мне показались эти.

▫️В двух онлайн-исследованиях участвовали люди, идентифицирующие себя как верующие. Одну группу просили помолится Богу за друга, нуждающегося в помощи, а другую — прочитать детский стишок. Затем испытуемым предлагали пожертвовать на благотворительность часть денег, которые они получили за участие в исследовании. Результаты показали, что экспериментальная манипуляция никак не повлияла на количество пожертвованных денег. Проанализировав индивидуальные различия, исследователи обнаружили корреляцию в самоотчетах испытуемых: уровень религиозности был положительно связан с самооценкой просоциального поведения. Такой результат не согласуется с предыдущими экспериментальными данными (Shariff, Willard, Andersen, & Norenzayan, 2016), показавшими, что религиозный прайминг (прайминг — предшествующее воздействие, которое влияет на действия человека; в данном случае религиозным праймом была молитва) положительно влияет на просоциальное поведение, причем этот эффект более выражен у религиозных участников.

▫️ В серии исследований ученые использовали виртуальную реальность, чтобы проверить сразу несколько гипотез: неоднозначные и угрожающие ситуации активирует гиперсенситивный механизм обнаружения агентности (HADD); HADD связан с верой в сверхъестественное (вспомним Барретта). Испытуемые перемещались в угрожающей (дом с привидениями или темный лес) или неугрожающей (лабиринт, дневной лес) виртуальной среде, в которой происходили звуковые (например, ломающаяся ветка) и аудиовизуальные события (например, падающая ветка), указывающие на возможное присутствие агента. Испытуемые должны были нажимать на кнопку каждый раз, когда почувствуют чье-то присутствие. Как и предполагалось, события вызывали чувство присутствия агента чаще в угрожающей среде, чем в неугрожающей. Также выяснилось, что ключевой фактор в активации HADD — это неопределенность восприятия. Однако индивидуальные различия в частоте обнаружения агентов не были связаны с верой в сверхъестественное.
#современное_состояние #мехнизм_обнаружения_агентности #религиозные_убеждения_и_просоциальное_поведение

Youtube может не только отвлекать от написания статей, но и способствовать образованию. Например, вот лекция Азима Шарифа из Калифорнийского университета в Ирвайне о просоциальности и религии. Лекции уже 6 лет, но она все еще интересная и содержит в себе множество ссылок на ключевые работы по теме.
Вот ее содержание тезисно:
1. Просоциальность и религия коррелирует в самоотчетах, но не в поведенческих исследованиях (9:48) (Хотя есть несколько псевдоэкспериментов с праймингом где эффект есть, хорошими примерами являются: проведение Dictator game во время азана и статистика благотворительных организаций по воскресеньям в США)
2. Религиозный прайминг является надежным предиктором просоциального поведения в разных культурах (16:21)
3. Люди склонны преувеличивать как свою просоциальность, так и свою религиозность в самоотчетах (12:52)
4. Возможная причинно-следственная связь между просоциальность и религией в том, что те кто стремятся к самосовершенствованию чаще выбирают религию, а самосовершенствование часто подразумевает просоциальность (11:52)
5. Религиозность отрицательно коррелирует с доверием к государственным институтам (23:23)

Дебют в популярном медиа! Написал про исследования, которые показывают, как социальные аспекты нашего познания сказываются на вере в сверхъестественное.

Есть ли разница между теологическим определением Бога и его образом в повседневном сознании? Правда ли, что аутичные люди менее религиозны, чем нейротипичные? Разбираемся с Романом Сергиенко (@religionexplained).

https://knife.media/cognitive-religion/

​​Мы постепенно возвращаемся после летних отпусков и просматриваем пропущенные новости.

🔻Харви Уайтхаус и другие авторы отозвали статью из Nature. Мы писали о злоключениях этой статьи и публиковали ссылку на препринт новой версии. Здесь важно отметить, что оригинальная статья теперь недоступна, так что не ссылайтесь на нее!
🔻Вышел новый выпуск журнала Religion, Brain & Behavior: группа ученых, включая антрополога Тани Лурман, изучают ощущение присутствия при помощи виртуальной реальности, Марк Стэнфорд и Харви Уайтхаус на примере буддизма Тхеравады в Мьянме исследуют механизмы обучения и культурной передачи больших и малых традиций в доктринальных религиях и многое другое.
🔻В августе вышел второй в этом году выпуск Journal for the Cognitive Science of Religion. Тема приурочена к выходу книги Hearing Voices and Other Matters of the Mind: What Mental Abnormalities Can Teach Us About Religions Роберта Макколи и Джорджа Грэхема. Во вступительной статье (только она доступна бесплатно) религиовед Армин Гирц пишет, что авторы книги пытаются наладить связь между теориями когнитивного религиоведения и исследованиями в области психопатологии.
🔻Анонсирован выход Оксфордского хэндбука по когнитивному религиоведению (The Oxford Handbook of the Cognitive Science of Religion) под редакцией Джастина Барретта в 2022 году.
#новости #Уайтхаус #БольшиеБоги #Лурман

В мае 2021 вышла книга «Теоретические и эмпирические исследования магии и гадательных практик» (Theoretical and Empirical Investigations of Divination and Magic). Посвящена она, как следует из названия, магии и гадательным практикам, и в ней нашлось место когнитивному религиоведению. К нему имеют отношение две главы: «Когнитивные основы гадательных практик» Й. Сёренсена (Jesper B. Sørensen) и «Связь магии и шаманизма в нейро-когнитивной перспективе» Э. Бевера (Edward Bever).

Я хотел бы остановиться на первой. В ней Сёренсен предлагает теоретическую основу для рассмотрения гадательных практик. Основная идея: раз гадательные практики используют как метод получения информации (т.е. как познавательный метод) можно использовать данные когнитивных наук для их объяснения и классификации. Различия в гадательных практиках он выводит из разных способов добиться повышения уровня доверия к результатам (надежности познавательного метода). Скажем, если в гадательных практиках используются рандомизированные методы в них реже будут встречаться ссылки на сверхъестественных агентов, а там, где степень ритуализации меньше, или связь между методом и результатом неочевидна, будут присутствовать ссылки на сверхъестественных агентов. И именно из-за попытки повышения уровня доверия гадательные практики часто ритуализированны, а предсказатели не могут (или считается что не могут) напрямую влиять на результат. Да и сам тип информации, на которую направлены эти практики, оказывается сложно опровергнуть(а значит предсказания выглядят надежнее). Видимо поэтому гадательные практики касаются личного благополучия и того, что Буайе называет “стратегической информацией”.

Что касается сверхъестественных агентов, то, по мнению Сёренсена, появление ссылок на сверхъестественных агентов в гадательных практиках может быть побочным продуктом коммуникативного фрейма, который удачно закрывает сразу несколько дыр (объясняет как связана практика и предсказание, от чего зависят результаты, почему результаты надежны, как можно изменить результат). Такие практики должны быть культурно успешнее и вытеснять другие. Отсюда конечно вопросы:
Во-первых, до какой степени коммуникативные сигналы обязательно приводят к представлениям о скрытых агентах в гадательных практиках ?
Во-вторых, почему сохраняются практики гадания, в которых нет никакой ссылки на сверхъественных агентов ?
На оба вопроса он предлагает несколько гипотез, но здесь конечно необходимы дальнейшие исследования, причем скорее в социльной психологии и культурной эволюции.

В общем, глава представляет интерес как теоретическая основа будущих исследований. Хотя нельзя отделаться от мысли, что размышления Сёренсена во многом повторяют теории антропологов столетней давности, но только теперь они подкреплены некоторыми лабораторными экспериментами (которых все еще не достаточно) и включают внятные и потенциально проверяемые гипотезы. Возможно, раз уж мы теперь гораздо больше знаем о познавательных способностях и методах, все это поможет актуализировать Малиновского с его наукой и магией.

P.S Кажется, что сверхъестественные агенты служат этакой «волшебной палочкой»: добавь их куда угодно и они помогут справится с тревогой, построят логическую связку, повысят надежность информации и еще помогут выстроить коммуникацию. Вот уж не баг, а фича.
#Сёренсен #Гадательные_практики

​​Паскаль Буайе в одной ранней работе (ссылки в первом комментарии) пишет про частотную разницу между понятиями «дух» и «зомби»: представления о первых встречаются в различных культурах гораздо чаще, чем представления о вторых. Объясняет он это тем, что дух — это личность (здесь имеется в виду онтологическая категория "личность" или "человек"; другие категории: животное, растение, артефакт, природный обьект), у которой есть стандартные психические характеристики: желания, намерения и убеждения, - и особые физические свойства, например, бестелесность. Зомби — это тоже личность, у которой, наоборот, к стандартным физическим характеристикам добавляются особые психологические характеристики, а именно, отсутствие психики. Понятия о духах активизируют нашу интуитивную психологию и мы легко можем рассуждать о том, чего духи хотят, кем они довольны, а кем нет, что им известно и так далее. С зомби так не выходит - они психологически пусты, поэтому, как культурные идеи, они встречаются реже, чем представления о духах. Яркий пример того, как базовые и не-культурные по своей природе психические предпочтения людей направляют культурный отбор.

Буайе обращает внимание на ещё одно важное следствие указанных особенностей психики: люди неизбежно дополняют идею о зомби «понятием какого-нибудь духа или ведьмы или божества, осуществляющих "удаленный контроль" над зомби». Всюду, где появляется понятие о существах, лишенных психологических свойств, как в случае зомби или одержимости, оно дополняется существами, такими свойствами обладающими. И хотя образ зомби "самого по себе" вполне возможен, культурный отбор, направляемый психикой, благоприятствует тем вариантам, где зомби находится под властью намеренного зомбовладельца.

Впрочем все, кто знаком с популярной культурой и зомби-фильмами, могут заметить, что в современной культуре и, скорее всего, в головах людей доминирует иной образ зомби, а именно, "автономный" зомби-разрушитель (хотя ранние фильмы были очень близки к фольклорным нарративам: например, «Белый зомби» (1992), «Я гуляла с зомби»(1943)). Зомбирование в этих сюжетах — это не дело рук колдуна или иного злонамеренного персонажа, а результат заражения людей вирусом или же действия особого вещества, подымающего мертвецов из могил.

Впрочем нарративы и современная культура не были объектами анализа у Буайе. Его интересовала форма и организация религиозных, шире — контринтуитивных понятий, а также механизмы их передачи прежде всего в дописменных культурах. Тем не менее вопрос о том, как трансформируется нарратив и образ зомби при переходе от устного/письменного способа их трансмиссии к визуальному, крайне интересный. Как раз по теме фольклорных и киношных зомби есть замечательная статья Александры Архиповой, в которой она знакомит читателя с классификацией метасюжетов в фильмах о зомби фольклориста Микела Ковена. Архипова объясняет успех сюжетов "зомби-апокалипсис" страхами, пугающими жителя современного большого города: заражение, болезни и так далее.
#Буайе #становление #контринтуитивные_понятия #зомби #кино

​​Роберт Макколи, «Естественность религии и неестественность науки» (2000)

Продолжаем тему естественности религии в когнитивном религиоведении и в этот раз рассмотрим статью Роберта Макколи. Под словом «естественный» скрывается множество разных смыслов, поэтому Макколи уточняет два значения, в которых он рассматривает собственно религию, а не науку, как естественный в когнитивном смысле феномен.

В первом значении Макколи называет естественными убеждения или действия, которые являются привычными, очевидными и интуитивными. Они — часть нормального хода событий и не требуют сознательных размышлений. Закрыть окно, когда сидишь на сквозняке, — пример вполне «естественного» действия в этом смысле. Макколи замечает: то, что мы считаем «нормальным ходом событий», отчасти зависит от нашего социального и культурного окружения. И еще один момент: человек конечно же может размышлять о своих интуитивных убеждениях и действиях, однако эти размышления никак не повлияют на них в реальном времени.

В чем заключается естественность религии в обозначенном смысле? По мысли когнитивного религиоведа, многие особенности религии естественны не только потому, что люди усваивают их с легкостью или потому, что они не требуют сознательной рефлексии. Естественность религии проявляется в том, что эффекты сознательного размышления над религиозными понятиями в ситуации решения когнитивной задачи «обычно подавляются нерефлексивными привычками разума». Макколи ссылается на исследования Джастина Баррета и Фрэнка Кейла (1996), показавшие, что верующие в задаче припоминания истории обычно описывают концепцию Бога в более простых и интуитивных категориях, «некорректных» с доктринальной точки зрения.

Во втором значении Макколи предлагает рассматривать естественным всё, что не зависит от конкретной культуры: «эти аспекты человеческой деятельности и психической жизни не только не требуют значительной культурной поддержки, они зачастую вообще не нуждаются в какой бы то ни было культурной поддержке» (это близко тому, что Буайе назвал зависимостью от некультурных факторов). Такие когнитивные способности, как распознавание лиц, овладение первым языком, интуитивная физика, биология и психология (модель психического), по всей видимости, не нуждаются в каких-то особых культурных условиях. По мысли Макколи, естественное во втором значении составляет подмножество того, что считается естественном в первом смысле (привычное, самоочевидное и не требующее сознательных размышлений). В данном случае, называя религию естественной, а науку — неестественной, Макколи подразумевает два момента. Во-первых, культурные институты играют гораздо более важную роль в формировании и сохранении науки, чем религии. Иначе говоря, зарождение и развитие науки зависит от особых культурных условий. Это верно и для теологии, однако Макколи замечает, что теология про этом не является необходимым условием религии. Во-вторых, в отличие от науки, религия гораздо ближе к нашим естественным когнитивным тенденциям, которые в меньшей степени опираются на вклад конкретной культуры.

Какие же свидетельства в пользу естественности религии приводит Макколи? Первое: религиозные воззрения возникают в доисторическую эпоху — то есть во времена, когда еще не было сложных социальных институтов. Второе: некоторые особенности религиозных идей «повторяются на протяжении всей истории в самых разных физических и культурных условиях». Например, все религиозные системы включают идею сверхъестественных агентов. Третье: религии, в отличие от науки, встречаются в каждом человеческом сообществе.

Наконец, Макколи дает сильное и важное для дальнейших дискуссий в когнитивном религиоведении предсказание — для безрелигиозного общества в будущем нет оснований: «развитие науки никогда не будет представлять серьезную угрозу для устойчивости религии, или характерным для нее формам объяснений, или же появлению новых религии».

P.S. О развитии взглядов Маколли на естественность религии и неестественность науки можно узнать из статьи Евгения Пилецкого.

#естественность_религии_в_когнитивном_религиоведении #Макколи #становление

Вчера Лаборатории экспериментального изучения религии (Laboratory for the Experimental Research of Religion) в Масариков Университете в Брно (Чехия) исполнилось 10 лет. При этом это одна из самых молодых институций, где ведутся когнитивные исследования религии (среди прочих, конечно). С публикациями лаборатории можно познакомится с помощью статейного бинго, которое сотрудники подготовили к юбилею. Мне запомнилось их недавнее кросс-культурное исследование о взаимосвязи между аналитическим стилем мышления и атеистическими воззрениями. Авторы показали, что данная взаимосвязь на самом деле значительно опосредована культурой.

30 ноября в 19:00 в Центре междисциплинарных исследований «Иностранки», в котором с недавнего времени работаю, прочту лекцию «Как изучение познавательных процессов помогает понять религиозное мышление?». В основном буду говорить о том, что, как и в какой степени когнитивное религиоведение может объяснить. Кто в Москве — приходите, буду всем рад. Трансляции, к сожалению, не будет.
Ссылка на регистрацию: https://biblioteka-inostrannoy-li.timepad.ru/event/1856306/

На платформе Edx бесплатно доступен курс Science of Religion. Сделали его Азим Шариф и Эдвард Слингерланд из Университета Британской Колумбии. (Курс на английском, но язык там несложный и субтитры значительно облегчают восприятие) Автором удалось пообщаться почти со всеми ведущими когнитивными религиоведами и исследователями религии в США и Канаде. Полностью пересказывать содержание нет смысла, скажу только, что там более 40 видео и 6 основных блоков:
1. Введение и терминология
2. Когнитивное религиоведение
3. Религия на индивидуальном и групповом уровнях
4. Изучение ритуалов
5. Изучение религиозных текстов и артефактов
6. Будущее религии
В общем must see для понимания современных исследований религии.

🎁🎄🎁🎄🎁🎄🎁🎄🎁🎄🎁🎄🎁🎄🎁

Дорогие подписчики, наш канал жив, хотя мы давно ничего не писали. Мы поздравляем вас с наступающим Новым годом и желаем хорошо отдохнуть на новогодних каникулах!

🎁🎄🎁🎄🎁🎄🎁🎄🎁🎄🎁🧟‍♂🎁🎄🎁

​​Заметил за собой вот что: когда много раз пересказываю содержание какой-то концепции или, наоборот, читаю пересказы одной и той же концепции в разных версиях, она постепенно утрачивает для меня смысл. Это напоминает ситуацию, когда многократно повторяешь одно и тоже слово и в итоге оно теряет свое значение. У меня так сложилось с моделью «эпидемиологии репрезентаций» (1) французского когнитивного антрополога Дэна Спербера, ведь без ее упоминания не обходится ни один рассказ о когнитивном религиоведении. Чтобы избавиться от этого неприятно эффекта, я перечитал статью Спербера «Антропология и психология: на пути к эпидемиологии репрезентаций», которая основана на его мемориальной лекции имени Малиновского, прочитанной в 1984 году.

Первое, что я заново для себя открыл — оригинальность используемой им аналогии. Чтобы обозначить принципиальную связь между антропологией и психологией, которая, как с сожалением отмечает Спербер, была утрачена во второй половине ХХ века, он приводит случай с двумя другими научными дисциплинами, которые идут, так сказать, одним пакетом (в связке): эпидемиология и патология (иначе патофизиология). Эпидемиология, как пишет Спербер, «не является самостоятельной наукой, изучающей автономный уровень реальности», она занимается исследованием закономерностей распространения болезней и зависит от науки (патологии), изучающей механизмы развития патологических процессов и болезней. Отсюда призыв Спербера: «психология должна стать для антропологии тем, чем патология является для эпидемиологии» (при этом он отдает себе отчет в том, что «психология необходима, но недостаточна для описания и объяснения культурных феноменов»).

Эпидемиологическая аналогия работает в области культуры следующем образом. Некоторые идеи не распространяются за пределы узкого круга отдельных лиц и исчезают, другие — передаются от поколения к поколению, формируя локальные традиции (по аналогии с эндемическими заболеваниями), или же распространяются быстро сразу в нескольких обществах и столь же стремительно сходят на нет — типичный случай появления и распространения моды (можно сравнить с эпидемиями). Случаи закрепления идей и широкого их распространения Спербер обозначает словом «культура». Задачу эпидемиологии репрезентаций французский ученый видит в объяснении культуры, что в данном случае означает поиск ответа на вопрос, почему одни представления в процессе культурной трансмиссии с большей вероятностью усваиваются и распространяются в обществе, чем другие.

Для Спербера принципиальное значение имеют различия между передачей инфекционных заболеваний и культурной трансмиссией представлений. Если в первом случае речь идет о репликации вирусов, то во втором репликация — это скорее исключение (как удачно заметил Паскаль Буайе, коммуникация «не сводится к "загрузке" понятий из одного сознания в другое»(2)), поскольку ментальные образы в ходе общения между людьми постоянно подвергаются искажениям и модификациям. Поэтому объяснения требует не изменчивость представлений (это как раз очевидно), а стабильность и сходство представлений. То есть озадачивает скорее то, почему одни представления становятся культурными (в сперберовском понимании этого слова).

продолжение следует...

------------------------------------------
1 «Эпидемиология репрезентаций» Спербера — это одна из моделей культурной эволюции, в которой учёные применяют положения эволюционной теории Дарвина к эволюции культурной. Помимо эпидемиологического подхода есть еще «генно-культурная коэволюция» или «теория двойного наследования» Роберта Бойда и Питера Ричардсона, а также «меметика» Ричарда Докинза, Дэниэла Деннета, Сьюзан Блэкмор. Наиболее полно Спербер описал свой подход в книге Explaining Culture: A Naturalistic Approach (1996).
2 Цит. по: Буайе П. Функциональные истоки религиозных понятий: онтологический и стратегический отбор в эволюционировавшем мозге... С. 495.
#истоки #Спербер #эпидемиология_репрезентаций

Мы завели этот канал больше года назад, чтобы рассказывать о когнитивном религиоведении как исследовательском поле и научных работах когнитивных и эволюционных исследователей религии. Думаю, что по моим текстам видно, что я отдаю явное предпочтение первому: мне интересно, как с течением времени меняется когнитивное религиоведение, как развиваются относящиеся к нему исследовательские программы, какие тенденции характеризуют современное состояние данного поля. Об этом я буду рассказать на очередном религиоведческом семинаре «Старые боги, новые мифы» в Шанинке 8 февраля в 19:00 (в зуме). На семинаре также будут выступать когнитивный психолог Мария Фаликман (ВШЭ) и религиовед Дмитрий Узланер (РАНХиГС), чему я очень рад.
————————————————————————————

Семинар "Старые боги и новые мифы": «Когнитивное религиоведение: от истоков к современному состоянию»

Когнитивное религиоведение зародилось более 30 лет назад, когда ряд ученых, опираясь на достижения современных наук о человеческом познании (когнитивной и эволюционной психологии, психологии развития), обратились к исследованию традиционных для религиоведения проблем — универсальности религиозных представлений и кросс-культурной повторяемости определенных религиозных представлений, практик и норм. Сегодня же когнитивное религиоведение ― зонтичный термин для целого ряда исследовательских программ, отличающихся друг от друга теоретико-методологическими основаниями, представителей которых объединяет интерес к роли познания в религиозном мышлении и поведении. Существование конкурирующих подходов, с одной стороны, способствует активному развитию исследований психологических и эволюционных основ религии, но, с другой стороны, затрудняет оценку текущего состояния исследовательского поля.

В рамках семинара будут рассмотрены истоки когнитивного религиоведения, его базовые теоретические положения и основополагающие гипотезы, а также некоторые тенденции, которые характерны для современного состояния данной области научного знания.

Выступают:
Роман Сергиенко, сотрудник Центра междисциплинарных исследований Библиотеки иностранной литературы им. М.И. Рудомино;
Мария Фаликман, профессор департамента психологии факультета социальных наук Высшей школы экономики;
Дмитрий Узланер, директор Центра изучения религии (ИГСУ, РАНХиГС), главный редактор журнала «Государство, религия, церковь в России и за рубежом».

Заседание состоится 8 февраля 2022 года в 19:00. Семинар пройдет онлайн. Ссылка на мероприятие будет предоставлена после регистрации.

Совсем скоро начнется семинар. Присоединяйтесь! Ссылка на регистрацию.

Вот видео с прошедшего шанинского семинара «Старые боги, новые мифы», посвящённого когнитивному исследованию религии.

Содержание:
0:15 Вступление Александра Агаджаняна
5:36 Доклад Романа Сергиенко
41:02 Доклад Марии Фаликман
1:00:00 Доклад Дмитрия Узланера
1:12:03 Реплики на доклады
1:21:50 Комментарии и вопросы из чата

Поскольку на семинаре были вопросы по поводу литературы, напомню, что у есть таблица со списком статей отечественных авторов о когнитивном религиоведении, включая ссылки на полные тексты. Также в канале была подборка переводов.

Для введения в поле, как мне кажется, лучше всего подходят статьи Татьяны Малевич (2016а, 2016б), Йеспера Серенсена (2005а, 2005б), Райана Джина Хорнбека и Роберта Сирса (2015). Также рекомендую хрестоматию “Современная западная психология религии” (ПСТГУ) с переводами работ Паскаля Буайе, Скотта Атрана, Роберта Макколи, Джастина Баррета и Ли Киркпатрика. Ещё, прочитав заключение в книге "Анатомия человеческих сообществ" Буайе, можно узнать о концепции "культурной аттракции" Дэна (Дана) Спербера, а это, в свою очередь, поможет разобраться в построениях стандартной модели в когнитивном религиоведении.

На английском языке самый полный обзор можно найти в недавней книге Клэр Уайт 'Введение в когнитивное религиоведение".

Максим Перов, автор youtube-канала "Религия и общество", перевёл интервью с Арой Норензаяном, социальным психологом и автором концепции Больших богов. Под видео есть удобные таймкоды с описанием тем, которых очень не хватает оригинальной версии. Важно, что интервью вышло в 2018 году, то есть еще до статьи Уайтхауса и коллег 2019 года, которая поставила тезис Норензаяна под сомнение. Мы несколько раз касались этой темы (1, 2).
#БольшиеБоги

В продолжение предыдущего поста: книгу Норензаяна Big Gods: How Religion Transformed Cooperation and Conflict можно найти в сети, но если хотите почитать в бумаге, то такая есть в Читальном зале Иностранки (3 этаж, раздел Психология).
#БольшиеБоги