Ненависть Ч.2
День сорок второй. Сегодня уже теплее, но всё равно немного зябко. Из робко зеленеющих кустов на меня брызжет птичий звон — он перекрывает звуки взрывов, которые слышны неподалёку. «Разминируют», — невозмутимо переглядываемся мы и привычно усаживаемся на лавочку жевать львовский круассан. К моей палитре звуков взрывов и выстрелов прибавился новый, буп! буп! В годы учёбы на киноведа смотрела в душном просмотровом зале киноплёнку 1931 года «Ентузіязм: Симфонія Донбасу» Дзиги Вертова (кстати, первый фильм, снятый на Українфільме). В нём из индустриальных звуков — из гудков, долбежки шахт, шума заводов — действительно смонтирована визуально-звуковая симфония (примерно как Kraftwerk в музыке 1970-х — только в кино и в 1930-х). Я мрачно шучу, что в новом столетии такую симфонию нужно записать из совсем других звуков — и у меня в голове уже есть банк сэмплов.
Когда закрываешь глаза, в темноте начинают вращаться калейдоскопы паттернов — в йоге это пространство называется чидакашей, психическим пространством, бесконечной внутренней вселенной, которую исследуют практикующие. Когда я закрываю глаза после 6 недель войны, я вижу бесконечные руины домов. Как покусанные вафельки. Как сломанные замки из песка. Как разорённые разворованные гнёзда. Как обломки кораблей наших жизней. Как белеющие скелеты старейших на слоновьем кладбище. Бесконечна внутренняя вселенная — но из многообразия вариантов мы выбираем разбивать черепа домов о приклад ружья. Когда я закрываю глаза, я вижу выбитые зубы домов, валяющиеся на дорогах.
Чтобы продолжить размышление о ненависти, мне нужно рассказать, как я пользуюсь словами «злость», «гнев», «ярость» и «ненависть».
Злость — это физиологическая реакция на нечто, что нам вредит или может повредить. Разозлиться можно даже на камень, об который мы споткнулись, что уж говорить о других людях. Это реакция из группы «бей/беги/замри», которая сподвигнет «бить». Злость возникает быстро и активизирует тело, чтобы защитить себя, минуя сознательную рефлексию, например, оттолкнуть обидчика. Мы можем выражать злость не только телом, но и словами: крикнуть, пригрозить или обозваться — в том числе, чтобы «оттолкнуть» врага и избежать драки физической. Злость — это субъективное переживание активизации сил организма в ответ на стресс/угрозу. Цель активизации — изменить то, что нам угрожает и защитить себя. В ситуации нормального функционирования злость быстро проходит, как только активизированная ею энергия сопротивления достигает результата.
Ярость — это доведённая до накала злость, когда уровень активизации такой высокий и резкий, что аффект злости достигает силы, которая блокирует нашу способность к рефлексии. В ярости мы можем проявить недюжинную смелость, силу или немыслимый в более спокойном состоянии акт агрессии. Как правило, ярость не появляется просто из ниоткуда. Обычно это долгое хроническое накопление невыраженный злости: оно приводит к нарушению химического баланса в сторону гиперактивации и даёт неконтролируемую вспышку с дефицитом способности торможения. Поэтому психологи советуют осознавать и выражать свою злость ещё до того, как она стала злостью — ещё на уровне лёгкого раздражения или даже дискомфорта. В той стадии дискомфорта, когда на изи можно сделать то, что исправит ситуацию, которая вам не нравится.
Когда мы говорим о злости, мы сразу говорим об опасности, а где опасность — там страх. Я лично сформировалось довольно злобным животным, и мне понадобилось довольно долгое время для того, чтобы увидеть за каждой вспышкой агрессии страх. В точки зрения биологии, в этом нет ничего удивительного: страх и агрессия формируются в одних нейрохимических паттернах — потому что злость это способ защитить себя от того, что вызывает страх.
[продолжение в следующем посте]
#травкина_мозг #травкина_осозннаность #киев
День сорок второй. Сегодня уже теплее, но всё равно немного зябко. Из робко зеленеющих кустов на меня брызжет птичий звон — он перекрывает звуки взрывов, которые слышны неподалёку. «Разминируют», — невозмутимо переглядываемся мы и привычно усаживаемся на лавочку жевать львовский круассан. К моей палитре звуков взрывов и выстрелов прибавился новый, буп! буп! В годы учёбы на киноведа смотрела в душном просмотровом зале киноплёнку 1931 года «Ентузіязм: Симфонія Донбасу» Дзиги Вертова (кстати, первый фильм, снятый на Українфільме). В нём из индустриальных звуков — из гудков, долбежки шахт, шума заводов — действительно смонтирована визуально-звуковая симфония (примерно как Kraftwerk в музыке 1970-х — только в кино и в 1930-х). Я мрачно шучу, что в новом столетии такую симфонию нужно записать из совсем других звуков — и у меня в голове уже есть банк сэмплов.
Когда закрываешь глаза, в темноте начинают вращаться калейдоскопы паттернов — в йоге это пространство называется чидакашей, психическим пространством, бесконечной внутренней вселенной, которую исследуют практикующие. Когда я закрываю глаза после 6 недель войны, я вижу бесконечные руины домов. Как покусанные вафельки. Как сломанные замки из песка. Как разорённые разворованные гнёзда. Как обломки кораблей наших жизней. Как белеющие скелеты старейших на слоновьем кладбище. Бесконечна внутренняя вселенная — но из многообразия вариантов мы выбираем разбивать черепа домов о приклад ружья. Когда я закрываю глаза, я вижу выбитые зубы домов, валяющиеся на дорогах.
Чтобы продолжить размышление о ненависти, мне нужно рассказать, как я пользуюсь словами «злость», «гнев», «ярость» и «ненависть».
Злость — это физиологическая реакция на нечто, что нам вредит или может повредить. Разозлиться можно даже на камень, об который мы споткнулись, что уж говорить о других людях. Это реакция из группы «бей/беги/замри», которая сподвигнет «бить». Злость возникает быстро и активизирует тело, чтобы защитить себя, минуя сознательную рефлексию, например, оттолкнуть обидчика. Мы можем выражать злость не только телом, но и словами: крикнуть, пригрозить или обозваться — в том числе, чтобы «оттолкнуть» врага и избежать драки физической. Злость — это субъективное переживание активизации сил организма в ответ на стресс/угрозу. Цель активизации — изменить то, что нам угрожает и защитить себя. В ситуации нормального функционирования злость быстро проходит, как только активизированная ею энергия сопротивления достигает результата.
Ярость — это доведённая до накала злость, когда уровень активизации такой высокий и резкий, что аффект злости достигает силы, которая блокирует нашу способность к рефлексии. В ярости мы можем проявить недюжинную смелость, силу или немыслимый в более спокойном состоянии акт агрессии. Как правило, ярость не появляется просто из ниоткуда. Обычно это долгое хроническое накопление невыраженный злости: оно приводит к нарушению химического баланса в сторону гиперактивации и даёт неконтролируемую вспышку с дефицитом способности торможения. Поэтому психологи советуют осознавать и выражать свою злость ещё до того, как она стала злостью — ещё на уровне лёгкого раздражения или даже дискомфорта. В той стадии дискомфорта, когда на изи можно сделать то, что исправит ситуацию, которая вам не нравится.
Когда мы говорим о злости, мы сразу говорим об опасности, а где опасность — там страх. Я лично сформировалось довольно злобным животным, и мне понадобилось довольно долгое время для того, чтобы увидеть за каждой вспышкой агрессии страх. В точки зрения биологии, в этом нет ничего удивительного: страх и агрессия формируются в одних нейрохимических паттернах — потому что злость это способ защитить себя от того, что вызывает страх.
[продолжение в следующем посте]
#травкина_мозг #травкина_осозннаность #киев
⬆️ Пойдём дальше по степени усложнения переживаний. Гневом я называю такое переживание, в котором к физиологически-эмоциональной злости присоединяются когнитивные оценки — то есть наше понимание ситуации. Например, кроме непосредственной атаки и угрозы мы осознаем её поводы и считаем их враньём; анализируем истинные причины угрозы и считаем их неправомерными; оцениваем происходящее как несправедливость и тд. Гнев — это такая ментальная конструкция, которая создана «холодным» интеллектом и наполнена «горячей» психофизиологический энергией эмоции.
Гнев длится дольше, чем физиологическая злость, и подпитываться нашими интеллектуальными размышлениями. По-моему, это связано с тем, что простые угрозы вроде хищника или случайного нападения на улице, требуют короткой фазы активизации. Но если вы обнаружили чей-то злой умысел и последовательные попытки причинить вам вред — вам нужно больше энергии, времени и ментальных усилий, чтобы справиться с опасностью.
Например. Мы можем разозлиться на камень, о который мы споткнулись и чуть не расшиблись. Обозвать чашку, которая упала и разбилась. Или бросить со зла перо, когда не получается каллиграфия. Но мы не будем гневаться на камень, чашу или перо, потому что в них не с чем не согласиться: это просто предметы (и чаще всего причина разозлившего нас события в нашей собственной невнимательности или неуклюжести). Мы можем разозлиться на своего маленького ребенка, который разбудил нас слишком рано — но вряд ли будем (если у нас всё хорошо с головушкой) гневаться на него за это, потому что в его действиях нет злого умысла, предательства или несправедливости: такое вот просто раннее маленькое животное. Некоторые, впрочем, на полном серьёзе гневаются на своих собак, которые съели диван в хозяйское отсутствие — но это исключительно по неведению и вследствие антропорфомизации животных (приписывания им человекоподобных замыслов). Однако мы с большой вероятностью будем гневаться на друга, который заходил в гости и украл заныканные в томике Фридриха Ницше 100 долларов: потому что кроме того, что это нарушение границ нашей собственности — ему очевидно предшествовал возмутительный процесс сознательного воровства и предательства дружбы. Скорее всего, на энергии этого гнева мы можем ехать долго, выводя его на чистую воду.
Ненавистью я называю ещё более сложную конструкцию, чем гнев. Она сложна за счёт многослойности:
⁃ в ней есть сильная энергия физиологической злости, часто переходящая в ярость;
⁃ в ней есть абстрактные размышления, превращающие злость в гнев;
⁃ в ней также есть череда умозаключений по выбору объекта ненависти, отбору признаков объекта (можно направить свой гнев в ненависть к конкретному человеку/людям, который причинил нам боль, а можно к целому классу объектов, который на них похож — например, можно ненавидеть всех богатых/бедных людей, это уже классовая ненависть), а также в ней есть выводы и позиции (ненавижу и хочу им смерти, например).
Что такое осознанность в отношении эмоций, мой взгляд:
⁃ во-первых, это абсолютная прозрачность эмоциональных процессов: то есть я осознаю, что именно я чувствую;
⁃ во-вторых, это осознание причин, которые вызывают мои эмоциональные реакции;
⁃ в-третьих, это осознание возможности выбрать своё отношение к своим чувствам и (относительно) свободно выбрать, что со своими переживаниями делать.
Как видите, в моём понимании разницы между разными злобными явлениями психической жизни есть постепенный переход от простой физиологической реакции и эмоции к рассуждению и направлению своего гнева.
[продолжение в следующем посте]
#травкина_мозг #травкина_осозннаность
Гнев длится дольше, чем физиологическая злость, и подпитываться нашими интеллектуальными размышлениями. По-моему, это связано с тем, что простые угрозы вроде хищника или случайного нападения на улице, требуют короткой фазы активизации. Но если вы обнаружили чей-то злой умысел и последовательные попытки причинить вам вред — вам нужно больше энергии, времени и ментальных усилий, чтобы справиться с опасностью.
Например. Мы можем разозлиться на камень, о который мы споткнулись и чуть не расшиблись. Обозвать чашку, которая упала и разбилась. Или бросить со зла перо, когда не получается каллиграфия. Но мы не будем гневаться на камень, чашу или перо, потому что в них не с чем не согласиться: это просто предметы (и чаще всего причина разозлившего нас события в нашей собственной невнимательности или неуклюжести). Мы можем разозлиться на своего маленького ребенка, который разбудил нас слишком рано — но вряд ли будем (если у нас всё хорошо с головушкой) гневаться на него за это, потому что в его действиях нет злого умысла, предательства или несправедливости: такое вот просто раннее маленькое животное. Некоторые, впрочем, на полном серьёзе гневаются на своих собак, которые съели диван в хозяйское отсутствие — но это исключительно по неведению и вследствие антропорфомизации животных (приписывания им человекоподобных замыслов). Однако мы с большой вероятностью будем гневаться на друга, который заходил в гости и украл заныканные в томике Фридриха Ницше 100 долларов: потому что кроме того, что это нарушение границ нашей собственности — ему очевидно предшествовал возмутительный процесс сознательного воровства и предательства дружбы. Скорее всего, на энергии этого гнева мы можем ехать долго, выводя его на чистую воду.
Ненавистью я называю ещё более сложную конструкцию, чем гнев. Она сложна за счёт многослойности:
⁃ в ней есть сильная энергия физиологической злости, часто переходящая в ярость;
⁃ в ней есть абстрактные размышления, превращающие злость в гнев;
⁃ в ней также есть череда умозаключений по выбору объекта ненависти, отбору признаков объекта (можно направить свой гнев в ненависть к конкретному человеку/людям, который причинил нам боль, а можно к целому классу объектов, который на них похож — например, можно ненавидеть всех богатых/бедных людей, это уже классовая ненависть), а также в ней есть выводы и позиции (ненавижу и хочу им смерти, например).
Что такое осознанность в отношении эмоций, мой взгляд:
⁃ во-первых, это абсолютная прозрачность эмоциональных процессов: то есть я осознаю, что именно я чувствую;
⁃ во-вторых, это осознание причин, которые вызывают мои эмоциональные реакции;
⁃ в-третьих, это осознание возможности выбрать своё отношение к своим чувствам и (относительно) свободно выбрать, что со своими переживаниями делать.
Как видите, в моём понимании разницы между разными злобными явлениями психической жизни есть постепенный переход от простой физиологической реакции и эмоции к рассуждению и направлению своего гнева.
[продолжение в следующем посте]
#травкина_мозг #травкина_осозннаность
⬆️ Поэтому я называю ненавистью не эмоцию, а последовательную позицию:
⁃ меня напугали и я чувствую страх;
⁃ я хочу избавиться от угрозы и злюсь, это придаёт мне сил;
⁃ чтобы разобраться, я размышляю об угрозе и прихожу к выводу, что это злое намерение, это возводит мою злость на уровень гнева и я начинаю работу по противостоянию угрозе;
⁃ я нахожу ключевые источники опасности, ответственные за угрозу, я хочу их уничтожить, чтобы на корню пресечь опасность — так рождается моя стратегия ненависти.
Когда я говорю, что я не хочу ненавидеть — я не имею в виду, что я не испытываю злости и гнева или считаю эти чувства неприемлемыми. Это абсолютно нормальные реакции на то, что с нами происходит. Я имею в виду, что лично для меня стратегия направлять эти эмоции в ненависть не кажется продуктивной. Я не вижу для себя решения сложившихся проблем в такой стратегии. Почему? Есть три причины: физиологическая, рациональная и ценностная.
Физиологическая причина
В основе ненависти лежит физиология злости — то есть стрессовая активизация. Стрессовая активизация нужна и хороша для краткосрочных активных действий по противодействию угрозе: убежать, оттолкнуть, отбить и так далее. Но долгая стрессовая активизация из хорошего инструмента превращается в опасность — в тот самый хронический стресс, который истощает организм.
Если мы не имеем возможности взять и избавиться от источника угрозы — она принимает или вид саморазрушительных тенденций (от соматических болезней до разного рода сэлф-харма) или вид смещённой агрессии. Ну проще говоря, не имея возможности справиться с адресатом своей ненависти, вы выплёскиваете гнев на тех, кто не имеет отношения к угрозе. Это может приносить временное облегчение, но по сумме это вредит и вам и в сем вокруг. Может быть вы слышали трюизм о том, что ненависть разрушает изнутри. Мне кажется, он именно об этом.
Рациональная причина
Мне кажется, свои эмоции стоит осознавать и принимать как телесный сигнал о наших потребностях. Именно для этого сформировалась эмоциональная система мозга млекопитающего — чтобы обеспечь нам быструю сигнальную систему для наиболее эффективного удовлетворения наших потребностей.
Война зверски нарушила нашу базовую потребность безопасности. Мы можем погибнуть в любой момент каким-то ужасным и непредсказуемым образом. Мы не военные и жизнь нас к этому, что называется, не готовила. Так что нам очень страшно. Поэтому мы злимся. Дополнительный ужас вселяет нас понимание того, что наши эмоции не имеют выхода: лично я или вы — мы не можем остановить то, что происходит. В итоге наша бесполезная злость пузырится в горле и душит.
Но стратегия ненависти смещает наш фокус. Она заставляет нас думать, что главное, чего мы хотим — это уничтожить врага. Хотя на самом деле мы хотим восстановления своей потребности в полной безопасности и мирной жизни. Поверьте, если вы не психопат, вы не хотите наяву мучительно убивать людей своими руками, что бы зверского они не сделали. И это хорошо — это совершенно здоровое отвращение перед убийством, которое всем нам необходимо сохранить, если мы хотим, чтобы наши дети и их дети жили в мире и любви!
Если мы будем помнить, что главное, чего мы хотим — это возвращение безопасности, то нам будет проще перейти к следующему шагу размышления «от ненависти к созиданию и любви». Путь длинный, пост тоже. Поэтому продолжу завтра.
#травкина_мозг #травкина_осозннаность
⁃ меня напугали и я чувствую страх;
⁃ я хочу избавиться от угрозы и злюсь, это придаёт мне сил;
⁃ чтобы разобраться, я размышляю об угрозе и прихожу к выводу, что это злое намерение, это возводит мою злость на уровень гнева и я начинаю работу по противостоянию угрозе;
⁃ я нахожу ключевые источники опасности, ответственные за угрозу, я хочу их уничтожить, чтобы на корню пресечь опасность — так рождается моя стратегия ненависти.
Когда я говорю, что я не хочу ненавидеть — я не имею в виду, что я не испытываю злости и гнева или считаю эти чувства неприемлемыми. Это абсолютно нормальные реакции на то, что с нами происходит. Я имею в виду, что лично для меня стратегия направлять эти эмоции в ненависть не кажется продуктивной. Я не вижу для себя решения сложившихся проблем в такой стратегии. Почему? Есть три причины: физиологическая, рациональная и ценностная.
Физиологическая причина
В основе ненависти лежит физиология злости — то есть стрессовая активизация. Стрессовая активизация нужна и хороша для краткосрочных активных действий по противодействию угрозе: убежать, оттолкнуть, отбить и так далее. Но долгая стрессовая активизация из хорошего инструмента превращается в опасность — в тот самый хронический стресс, который истощает организм.
Если мы не имеем возможности взять и избавиться от источника угрозы — она принимает или вид саморазрушительных тенденций (от соматических болезней до разного рода сэлф-харма) или вид смещённой агрессии. Ну проще говоря, не имея возможности справиться с адресатом своей ненависти, вы выплёскиваете гнев на тех, кто не имеет отношения к угрозе. Это может приносить временное облегчение, но по сумме это вредит и вам и в сем вокруг. Может быть вы слышали трюизм о том, что ненависть разрушает изнутри. Мне кажется, он именно об этом.
Рациональная причина
Мне кажется, свои эмоции стоит осознавать и принимать как телесный сигнал о наших потребностях. Именно для этого сформировалась эмоциональная система мозга млекопитающего — чтобы обеспечь нам быструю сигнальную систему для наиболее эффективного удовлетворения наших потребностей.
Война зверски нарушила нашу базовую потребность безопасности. Мы можем погибнуть в любой момент каким-то ужасным и непредсказуемым образом. Мы не военные и жизнь нас к этому, что называется, не готовила. Так что нам очень страшно. Поэтому мы злимся. Дополнительный ужас вселяет нас понимание того, что наши эмоции не имеют выхода: лично я или вы — мы не можем остановить то, что происходит. В итоге наша бесполезная злость пузырится в горле и душит.
Но стратегия ненависти смещает наш фокус. Она заставляет нас думать, что главное, чего мы хотим — это уничтожить врага. Хотя на самом деле мы хотим восстановления своей потребности в полной безопасности и мирной жизни. Поверьте, если вы не психопат, вы не хотите наяву мучительно убивать людей своими руками, что бы зверского они не сделали. И это хорошо — это совершенно здоровое отвращение перед убийством, которое всем нам необходимо сохранить, если мы хотим, чтобы наши дети и их дети жили в мире и любви!
Если мы будем помнить, что главное, чего мы хотим — это возвращение безопасности, то нам будет проще перейти к следующему шагу размышления «от ненависти к созиданию и любви». Путь длинный, пост тоже. Поэтому продолжу завтра.
#травкина_мозг #травкина_осозннаность
50 дней войны: детство
День пятидесятый. Война длится 50 дней — это 1200 часов. Если вычесть из этого ежедневный восьмичасовой ночной сон, получится 800 часов. Половину из этого времени, а то и больше, я потратила на изучение военной стратегии, экономической аналитики, международных выступлений лидеров многих стран на трёх языках. Это как если бы я в течение пяти лет ходила на пары по международным отношениям два раза в неделю. За это же дадут сертификат? Мы тут шутим так: война могла бы быть очень интересным опытом, если бы не война.
Когда воздушная тревога прекратилась, мы вывалились на улицу. Наконец солнце греет, чувствую себя на улице в жёлтой куртке пирожком, на котором запекается яичный белок с вкусным блеском. Ветер дует со всех сторон сразу, и как только я открываю рот, в нём оказывается или песок или мои собственные размётанные волосы. Я давлюсь новостями о войне: ну сколько ракет ещё можно силой впихнуть мне в горло? Меня тошнит.
А в Киеве тем временем начинается самый красивый период, на мой вкус: распушаются белой пеной кусты вишень на фоне ядрёно-голубого моря неба; и если забраться в них, то голову кружит сладкий запах первых цветов и гул слетевшихся пчёл и шмелей. Кусты сирени выпустили конусы фиолетовых завязей, похожих на связки яйцеклеток рыбы. Выскочили на лысых ветках каштана закрытые зелёные куколки бутонов — там потом будет парашют листа и белые (или редко — розовые) цветущие свечки. Бледно-зелёные, как жасминовые свечи, по землям Украины разбросаны тела солдат. Если всё ещё долго не закончится и их всех не заберут, то этих на полях вырастет трава и будет шуршать над ними невозмутимой вечностью.
Когда я думаю о конце войны, я не думаю о голубях и детках в белых платьях, своей работе или путешествиях. Я думаю о толпах воющих по обе стороны границы женщинах, которые бесконечной черной массой шествуют по земле, оплакивая своих близких. Столько горя! Низачем.
Пока ждала круассан, видела высокого плечистого молодого мужчину с бородкой в подчеркивающей рельефные мышцы серой водолазке. Он стоял, задумчиво глядя куда-то в пустоту, и прижимался губами к лобику своего крошечного младенчика, которого прижимал к груди обеими руками. Он был так занят своим пребыванием, что я без стеснения рассматривала его лицо: кустистые брови «домиком», складки на лбу от какого-то застывшего недоумения, которое, может быть, и запустило процесс размышлений, и большие распахнутые внутрь его психики прозрачные глаза. Несколько минут он так слегка покачивался, не отрывая губ от своего ребенка, пока не пришла мать и они не начали собираться уходить. Интересно, как влияет на отношение людей к войне наличие маленьких детей и прочной любовной связи с ними?
Женщины, когда у них рождается ребенок, испытывают сильное влияние окситоцина — гормона привязанности (особенно его стимулируют естественные роды и кормление грудью). Это делает более спокойными, стрессоустойчивыми и заставляют чувствовать привязанность к младенцу (конечно, так работает не у всех, есть множество индивидуальных вариаций). Но у мужчин изменение гормонального фона само по себе не возникает: только если отец проводит в физическом контакте с ребенком много времени (хотя бы пару часов в день) регулярно на протяжении первых шести месяцев младенца, это влияет на его организм. Вовлечённые отцы, во-первых, тоже становятся более стрессоустойчивыми и тепло привязанными к младенцу за счет окситоцина; а во-вторых, у них снижается средний уровень тестостерона, делая их, по сути, мягче и более готовыми к сотрудничеству. Родилась идея: подсовывайте мужчинам младенцев — тогда они будут меньше пыжиться и воевать!
#киев #травкина_мозг #обомне
День пятидесятый. Война длится 50 дней — это 1200 часов. Если вычесть из этого ежедневный восьмичасовой ночной сон, получится 800 часов. Половину из этого времени, а то и больше, я потратила на изучение военной стратегии, экономической аналитики, международных выступлений лидеров многих стран на трёх языках. Это как если бы я в течение пяти лет ходила на пары по международным отношениям два раза в неделю. За это же дадут сертификат? Мы тут шутим так: война могла бы быть очень интересным опытом, если бы не война.
Когда воздушная тревога прекратилась, мы вывалились на улицу. Наконец солнце греет, чувствую себя на улице в жёлтой куртке пирожком, на котором запекается яичный белок с вкусным блеском. Ветер дует со всех сторон сразу, и как только я открываю рот, в нём оказывается или песок или мои собственные размётанные волосы. Я давлюсь новостями о войне: ну сколько ракет ещё можно силой впихнуть мне в горло? Меня тошнит.
А в Киеве тем временем начинается самый красивый период, на мой вкус: распушаются белой пеной кусты вишень на фоне ядрёно-голубого моря неба; и если забраться в них, то голову кружит сладкий запах первых цветов и гул слетевшихся пчёл и шмелей. Кусты сирени выпустили конусы фиолетовых завязей, похожих на связки яйцеклеток рыбы. Выскочили на лысых ветках каштана закрытые зелёные куколки бутонов — там потом будет парашют листа и белые (или редко — розовые) цветущие свечки. Бледно-зелёные, как жасминовые свечи, по землям Украины разбросаны тела солдат. Если всё ещё долго не закончится и их всех не заберут, то этих на полях вырастет трава и будет шуршать над ними невозмутимой вечностью.
Когда я думаю о конце войны, я не думаю о голубях и детках в белых платьях, своей работе или путешествиях. Я думаю о толпах воющих по обе стороны границы женщинах, которые бесконечной черной массой шествуют по земле, оплакивая своих близких. Столько горя! Низачем.
Пока ждала круассан, видела высокого плечистого молодого мужчину с бородкой в подчеркивающей рельефные мышцы серой водолазке. Он стоял, задумчиво глядя куда-то в пустоту, и прижимался губами к лобику своего крошечного младенчика, которого прижимал к груди обеими руками. Он был так занят своим пребыванием, что я без стеснения рассматривала его лицо: кустистые брови «домиком», складки на лбу от какого-то застывшего недоумения, которое, может быть, и запустило процесс размышлений, и большие распахнутые внутрь его психики прозрачные глаза. Несколько минут он так слегка покачивался, не отрывая губ от своего ребенка, пока не пришла мать и они не начали собираться уходить. Интересно, как влияет на отношение людей к войне наличие маленьких детей и прочной любовной связи с ними?
Женщины, когда у них рождается ребенок, испытывают сильное влияние окситоцина — гормона привязанности (особенно его стимулируют естественные роды и кормление грудью). Это делает более спокойными, стрессоустойчивыми и заставляют чувствовать привязанность к младенцу (конечно, так работает не у всех, есть множество индивидуальных вариаций). Но у мужчин изменение гормонального фона само по себе не возникает: только если отец проводит в физическом контакте с ребенком много времени (хотя бы пару часов в день) регулярно на протяжении первых шести месяцев младенца, это влияет на его организм. Вовлечённые отцы, во-первых, тоже становятся более стрессоустойчивыми и тепло привязанными к младенцу за счет окситоцина; а во-вторых, у них снижается средний уровень тестостерона, делая их, по сути, мягче и более готовыми к сотрудничеству. Родилась идея: подсовывайте мужчинам младенцев — тогда они будут меньше пыжиться и воевать!
#киев #травкина_мозг #обомне
Человек Шредингера Ч.1
День пятьдесят второй. Всё расцветает. На Киев и Харьков продолжают лететь российские ракеты, но единственный взрыв, который я сегодня видела — взрыв густой массы кустов жёлтыми цветами. Это форзиция — растение, которое притащил из Китае шотландский ботаник о основатель Королевского садоводческого общества. Мне нравится смотреть на мир глазами естественнонаучников: в нём все мы — голые обезьяны, государственные флаги — просто крашенный полиэтилентерефталат, а китайский куст спокойно переезжает из Великобритании в Украину безо всякого паспорта.
Всё расцветает. Вишни как будто наряжены свадебные платья. Но смотреть на цветы печально: бутоны раскрылись — и сразу попали на похороны. Тысячи деревьев цветут для тех, кто уже погиб, и для тех, кто погибнет ещё. Тысячи погребальных деревьев — для наших могил, куда насильно, жестоко и массово заталкивают тех, кто ещё только учится читать; тех, кто наработался и хотел пожить немного «для себя»; тех, кто решились зачать и выносить своих первых детей; тех, кто планировал летом отпуск; тех, кто любил латте на кокосовом; тех, кто собрался засеять поле; тех, кто наконец достроил хату и тех, кто только начал учиться на программиста. Они думали, что их ждёт новый день, но им приготовили смерть. И вовсе не в равном бою, а подлой смертоносной ракетой, снарядом или авибомбой: нажал кнопку — и можно пить чаёк. Пригляделась, это не свадебные платья. Вишни стоят, наряженные в белые саваны.
Не могу сегодня слышать слова «это закончится» и «мы молимся за вас»: как будто бы зрители собрались на моих похоронах, молятся и ждут, когда всё закончится, чтобы пойти пить чай. А я лежу в гробу и кричу: «Я живая! Я живая и хочу жить! Спасите меня!». Но они молятся себе под нос: и это пройдёт. Пройдёт, конечно. Но со мной или всё же без меня?! «Хор безмолвствует».
Мы все хотим жить. Но ценность жизни — это вечная «проблема вагонетки». Когда мы говорим «жизнь священна», мы верим своим словам, обращенным ко всем вообще. Но когда мы действуем, то наша собственная жизнь оказывается священнее других. Это вполне согласуется с нашей биологией, но не согласуется с нашим самомнением будто человек «выше» животного. Мы спорим, зол ли человек по природе или сущность его — добро, забывая, что добра и зла в природе нет, это абстракции, который мы используем для мысленных моделей и классификаций. Единственная реально существующая биологическая природа человека — это стремление к радости и страх страдания, свойственная и амёбе и примату.
[продолжение в следующем посте]
#киев #травкина_мозг #травкина_осознанность
День пятьдесят второй. Всё расцветает. На Киев и Харьков продолжают лететь российские ракеты, но единственный взрыв, который я сегодня видела — взрыв густой массы кустов жёлтыми цветами. Это форзиция — растение, которое притащил из Китае шотландский ботаник о основатель Королевского садоводческого общества. Мне нравится смотреть на мир глазами естественнонаучников: в нём все мы — голые обезьяны, государственные флаги — просто крашенный полиэтилентерефталат, а китайский куст спокойно переезжает из Великобритании в Украину безо всякого паспорта.
Всё расцветает. Вишни как будто наряжены свадебные платья. Но смотреть на цветы печально: бутоны раскрылись — и сразу попали на похороны. Тысячи деревьев цветут для тех, кто уже погиб, и для тех, кто погибнет ещё. Тысячи погребальных деревьев — для наших могил, куда насильно, жестоко и массово заталкивают тех, кто ещё только учится читать; тех, кто наработался и хотел пожить немного «для себя»; тех, кто решились зачать и выносить своих первых детей; тех, кто планировал летом отпуск; тех, кто любил латте на кокосовом; тех, кто собрался засеять поле; тех, кто наконец достроил хату и тех, кто только начал учиться на программиста. Они думали, что их ждёт новый день, но им приготовили смерть. И вовсе не в равном бою, а подлой смертоносной ракетой, снарядом или авибомбой: нажал кнопку — и можно пить чаёк. Пригляделась, это не свадебные платья. Вишни стоят, наряженные в белые саваны.
Не могу сегодня слышать слова «это закончится» и «мы молимся за вас»: как будто бы зрители собрались на моих похоронах, молятся и ждут, когда всё закончится, чтобы пойти пить чай. А я лежу в гробу и кричу: «Я живая! Я живая и хочу жить! Спасите меня!». Но они молятся себе под нос: и это пройдёт. Пройдёт, конечно. Но со мной или всё же без меня?! «Хор безмолвствует».
Мы все хотим жить. Но ценность жизни — это вечная «проблема вагонетки». Когда мы говорим «жизнь священна», мы верим своим словам, обращенным ко всем вообще. Но когда мы действуем, то наша собственная жизнь оказывается священнее других. Это вполне согласуется с нашей биологией, но не согласуется с нашим самомнением будто человек «выше» животного. Мы спорим, зол ли человек по природе или сущность его — добро, забывая, что добра и зла в природе нет, это абстракции, который мы используем для мысленных моделей и классификаций. Единственная реально существующая биологическая природа человека — это стремление к радости и страх страдания, свойственная и амёбе и примату.
[продолжение в следующем посте]
#киев #травкина_мозг #травкина_осознанность
Человек Шредингера Ч.2
Я стою на философском распутье. Сегодняшняя ситуация — момент турбулентности, трансформации для всего мира, для очень многих стран, для разных мировоззренческих систем, для сообществ и для психики отдельных людей. Чем дальше идет эта война, тем выше энтропия в мире, тем выше число состояний и процессов в каждой системе. А чем сложнее система, тем выше возникновения у сложной системы новых непредвиденных свойств (эмерджентность). Рост хаоса в конечном итоге приводит к возникновением спонтанных порядков, которых никто не планировал (и часто даже не прогнозировал).
Довольно давно казалось, а теперь стало ясно, что точка невозврата после начала этой войны пройдена абсолютно для всех. Война пошла не по плану для всех: для начавших её, для участников и наблюдателей. И чем дальше — тем больше непредсказуемых последствий мы увидели (и сколько уже видим!). Очевидно, что после завершения всего этого убийственного процесса трансформации ни одна страна, близкая к территории или интересам конфликта, не сохранит своего довоенного статуса-кво. Украина — в тяжелейшем процессе умирания и родов одновременно. Россия вообще залезла с ногами в Большой адронный коллайдер, и скоро частицы в ней разгонятся настолько, что результат этой физической реакции сейчас невозможно предсказать (хотя можно красочно воображать).
Вся суть необратимости в том, что больше невозможно закончить процесс, как это возможно было, скажем, пятью неделями раньше. Законсервировать или вовсе «вернуть всё как было» не получится. Тут я призываю последних, кто держится за иллюзию «я проснусь и всё будет как раньше» скорее от неё избавиться: прошлое никогда не возвращалось из прошлого и тем более не стоит ждать его теперь. Оно не придёт, а вы состаритесь, ожидая.
Люди тоже сейчас находятся в какой-то квантовой зоне самоопределения, как кот Шредингера, который не может быть мёртвым и живым одновременно. Нельзя быть одновременно трусливым и храбрым, добродетельным и злодеем, бойцом и пацифистом. Когда мы откроем ящик, кот будет или живым — или мёртвым. Когда же мы откроем ящик? И что ждет каждого из нас, когда он будет открыт?
Будем ли мы живы или мёртвы? Окажемся ли мы правыми и восторжествуем или обнаружим свою ошибку? Я вижу, как люди уже сейчас мечутся, пытаясь зацепиться хотя бы за что-то в разрушающемся мире: но всё неопределённо для тех, кто ищет опору вовне. Только внутренняя опора, о которой я писала, как о совести (раз, два) — не подвластна турбулентности. С ней есть только одна проблемка: она требует от нас подвигов и самоотверженности. Способны ли мы на них?..
[продолжение в следующем посте]
#киев #травкина_мозг #травкина_осознанность
Я стою на философском распутье. Сегодняшняя ситуация — момент турбулентности, трансформации для всего мира, для очень многих стран, для разных мировоззренческих систем, для сообществ и для психики отдельных людей. Чем дальше идет эта война, тем выше энтропия в мире, тем выше число состояний и процессов в каждой системе. А чем сложнее система, тем выше возникновения у сложной системы новых непредвиденных свойств (эмерджентность). Рост хаоса в конечном итоге приводит к возникновением спонтанных порядков, которых никто не планировал (и часто даже не прогнозировал).
Довольно давно казалось, а теперь стало ясно, что точка невозврата после начала этой войны пройдена абсолютно для всех. Война пошла не по плану для всех: для начавших её, для участников и наблюдателей. И чем дальше — тем больше непредсказуемых последствий мы увидели (и сколько уже видим!). Очевидно, что после завершения всего этого убийственного процесса трансформации ни одна страна, близкая к территории или интересам конфликта, не сохранит своего довоенного статуса-кво. Украина — в тяжелейшем процессе умирания и родов одновременно. Россия вообще залезла с ногами в Большой адронный коллайдер, и скоро частицы в ней разгонятся настолько, что результат этой физической реакции сейчас невозможно предсказать (хотя можно красочно воображать).
Вся суть необратимости в том, что больше невозможно закончить процесс, как это возможно было, скажем, пятью неделями раньше. Законсервировать или вовсе «вернуть всё как было» не получится. Тут я призываю последних, кто держится за иллюзию «я проснусь и всё будет как раньше» скорее от неё избавиться: прошлое никогда не возвращалось из прошлого и тем более не стоит ждать его теперь. Оно не придёт, а вы состаритесь, ожидая.
Люди тоже сейчас находятся в какой-то квантовой зоне самоопределения, как кот Шредингера, который не может быть мёртвым и живым одновременно. Нельзя быть одновременно трусливым и храбрым, добродетельным и злодеем, бойцом и пацифистом. Когда мы откроем ящик, кот будет или живым — или мёртвым. Когда же мы откроем ящик? И что ждет каждого из нас, когда он будет открыт?
Будем ли мы живы или мёртвы? Окажемся ли мы правыми и восторжествуем или обнаружим свою ошибку? Я вижу, как люди уже сейчас мечутся, пытаясь зацепиться хотя бы за что-то в разрушающемся мире: но всё неопределённо для тех, кто ищет опору вовне. Только внутренняя опора, о которой я писала, как о совести (раз, два) — не подвластна турбулентности. С ней есть только одна проблемка: она требует от нас подвигов и самоотверженности. Способны ли мы на них?..
[продолжение в следующем посте]
#киев #травкина_мозг #травкина_осознанность
Человек Шредингера Ч.3
Я стою на философском распутье. Для меня ящик с котом откроется, чтобы ответить на вопросы:
⁃ если в мире, где бесконечно идут войны, где царит голод, где совершается насилие над телами и личностями, нас беспокоит что-то кроме того, что может остановить войны, голод и насилие — то как мы объясним себе, зачем живём?
⁃ если люди не способны на добро тогда, когда их поощряют ко злу; и если они совершают добро только когда, когда большинство считают это добром — то зачем нам ценности, если есть поощрение и наказание?
⁃ есть ли вообще смысл в философском обосновании и поиске биологических коррелятов свободы воли, если мы не видим проявлений свободной воли в нашей ежедневной жизни?
⁃ и главное: человек — это всё же только биологически определяемая амёба, которая стремится к пище и свету и избегает боли — или поиски в нас таких субтильных явлений как душа, совесть, нравственность всё-таки будут вознаграждены?
Это распутье я перейду вовсе не размышлениями и не спорами, а наблюдая за собой, за вами, за другими, за миром. Я узнаю это. «Увижу», как говаривал Дон Хуан, лол.
Что меня ждёт при разных исходах?
Если кот окажется жив, я продолжу заниматься тем же, чем раньше. Продолжу учить думать, развивать мышление, осваивать умение писать и раскрывать свои творческие силы. Я продолжу верить в необходимость просвещения и развития не просто критического, но системного мышления. Продолжу делиться своим опытом становления и практики, потому что живой кот означает, что мы способны делать свободный выбор, выращивать осознанность и менять паттерны своего поведения, используя, конечно, данные науки биологии, в том числе нейропластичность. Я продолжу верить, что самые высокие уровни развития личности связаны с принятием экзистенциальной ответственности за свою жизнь и поступки, достоинством и свободой.
Но если кот окажется мёртв, то я признаю, что была не права. Что нужно оставить отдельных людей в покое и заняться разработкой систем, которые помогут нам, как амебам, считать добро удовольствием, а зло — страданием, не обращаясь к мышлению или внутреннему компасу совести. Я присоединюсь к стану цифровых бихевиористов, к создателям алгоритмов и сторонникам «мягкой цифровой власти», буду изучать нейроимпланты и дизайн поведения. Если свободы совести нет, то ведь нельзя уничтожить или подать то, чего нет. Если все мы сбрасываем свою ответственность на историю, лозунги, других — значит, каждый отдельный человек не способен на личную ответственность и личный выбор. Значит, все мы должны жить в «ящике Скиннера», где задумка архитектора определяет, что мы считаем хорошим (поощрение) и плохим (наказание).
…как правило, в жизни всё сложнее, чем простота дуальных противоположностей. Я предвижу, что кот окажется «ни жив, ни мёртв» и, как и раньше, у меня будет «за» и «против» каждой из систем. Я продолжу творить что-то на периферии двух подходов. А всё ещё не написанная книга Роберта Сапольски о биологическом доказательстве отсутствия свободы воли будет отложена им в связи с гуманитарным шоком (может быть, он даже в ужасе бросит ноутбук в камин, наблюдая информационные артефакты этой войны).
И каждый человек будет до конца жизни гадать о себе: жив он всё-таки или, скорее, мёртв.
#киев #травкина_мозг #травкина_осознанность
Я стою на философском распутье. Для меня ящик с котом откроется, чтобы ответить на вопросы:
⁃ если в мире, где бесконечно идут войны, где царит голод, где совершается насилие над телами и личностями, нас беспокоит что-то кроме того, что может остановить войны, голод и насилие — то как мы объясним себе, зачем живём?
⁃ если люди не способны на добро тогда, когда их поощряют ко злу; и если они совершают добро только когда, когда большинство считают это добром — то зачем нам ценности, если есть поощрение и наказание?
⁃ есть ли вообще смысл в философском обосновании и поиске биологических коррелятов свободы воли, если мы не видим проявлений свободной воли в нашей ежедневной жизни?
⁃ и главное: человек — это всё же только биологически определяемая амёба, которая стремится к пище и свету и избегает боли — или поиски в нас таких субтильных явлений как душа, совесть, нравственность всё-таки будут вознаграждены?
Это распутье я перейду вовсе не размышлениями и не спорами, а наблюдая за собой, за вами, за другими, за миром. Я узнаю это. «Увижу», как говаривал Дон Хуан, лол.
Что меня ждёт при разных исходах?
Если кот окажется жив, я продолжу заниматься тем же, чем раньше. Продолжу учить думать, развивать мышление, осваивать умение писать и раскрывать свои творческие силы. Я продолжу верить в необходимость просвещения и развития не просто критического, но системного мышления. Продолжу делиться своим опытом становления и практики, потому что живой кот означает, что мы способны делать свободный выбор, выращивать осознанность и менять паттерны своего поведения, используя, конечно, данные науки биологии, в том числе нейропластичность. Я продолжу верить, что самые высокие уровни развития личности связаны с принятием экзистенциальной ответственности за свою жизнь и поступки, достоинством и свободой.
Но если кот окажется мёртв, то я признаю, что была не права. Что нужно оставить отдельных людей в покое и заняться разработкой систем, которые помогут нам, как амебам, считать добро удовольствием, а зло — страданием, не обращаясь к мышлению или внутреннему компасу совести. Я присоединюсь к стану цифровых бихевиористов, к создателям алгоритмов и сторонникам «мягкой цифровой власти», буду изучать нейроимпланты и дизайн поведения. Если свободы совести нет, то ведь нельзя уничтожить или подать то, чего нет. Если все мы сбрасываем свою ответственность на историю, лозунги, других — значит, каждый отдельный человек не способен на личную ответственность и личный выбор. Значит, все мы должны жить в «ящике Скиннера», где задумка архитектора определяет, что мы считаем хорошим (поощрение) и плохим (наказание).
…как правило, в жизни всё сложнее, чем простота дуальных противоположностей. Я предвижу, что кот окажется «ни жив, ни мёртв» и, как и раньше, у меня будет «за» и «против» каждой из систем. Я продолжу творить что-то на периферии двух подходов. А всё ещё не написанная книга Роберта Сапольски о биологическом доказательстве отсутствия свободы воли будет отложена им в связи с гуманитарным шоком (может быть, он даже в ужасе бросит ноутбук в камин, наблюдая информационные артефакты этой войны).
И каждый человек будет до конца жизни гадать о себе: жив он всё-таки или, скорее, мёртв.
#киев #травкина_мозг #травкина_осознанность
Мудрость времени Ч.2
Промокнув и не прячась от неба (не ракеты же!), я обняла раскидистое дерево вишни с почерневшим от влаги душистым стволом. Так же — мокрыми цветущими деревьями — пахло в моем детстве после дождя, и тогда мне казалось, что так пахнет моя юность, свобода и зов будущего. А теперь я вдыхаю — и это запах скорби. И запах утешения от кровавого безумия, войны, от убийств и вражды.
Стало немного грустно. Этот запах казался запахом моей юности. Но я буду жить долго, состарюсь и умру, а он —останется прежним. Подул ветер, сбросил на меня с веток сладковатую от цветов воду, и между мной и моими детскими и юными ощущениями встало отчуждение. Да… теперь этот запах цветущей весны принадлежит чьей-то чужой юности и обещает первые приключения и восторги кому-то другому. Мой первый мой опыт отступления перед юными в сторону пока далёкой, но неизбежной старости и следующей за ней смерти (надеюсь, раньше мы не встретимся, панi Смерть!).
В своей автобиографии знаменитый учитель йоги БКС Айенгар писал о своём видении задач каждого из возрастов:
до 25 лет — усердно учиться
до 50 лет — выполнять свой долг перед обществом: работать, строить, растить детей
до 75 лет — обзавестись учениками, обучить их всему, что знаешь, передать им свои дела и быть рядом, чтобы посоветовать, если что
после 75 ты выполнил все свои долги перед обществом и людьми и можешь окончетльно посвятить себя духовной работе.
Мне всегда очень нравилась эта периодизация. Конечно, мы всю жизнь учимся и всю жизнь можем передавать знания ученикам, в любом возрасте прекрасно растить детей, как и не обзавестись ими никогда, и создавать новое тоже можно в любом возрасте. Ну и у каждого свои рамки, и не обязательно по 25 лет (я, например, сильно «торможу»). Но в этой периодизации здорово отражается нейромудрость приоритетов.
До 25 лет мозг имеет большие возможности для интенсивного, даже пассивного обучения, поэтому логично до этого возраста сконцентрироваться на получении как можно большего количества интересного опыта и на постижении наук. К 25 годам мозг созревает окончательно и начинает работать интегрировано — поэтому можно браться за продолжительные, трудные и сложные задачи. К 45 он достигает интеллектуального пика: баланс навыков и гибкости, опыта и познания позволяют добиваться очень крутых вещей. После 50 мы начинаем становится рабами привычки, поэтому сложная межпоколенческая коммуникация (ученики) помогает вывести максимум пользы как из опыта и навыков, так и из возможностей зрелого мозга. К 70 могут наблюдаться снижение когнитивных способностей, а йога, духовные практики, сложное чтение и общение на глубокие философские темы — прекрасные инструменты для того, чтобы получить от этого периода жизни максимум и поработать над сознанием.
Меня завораживает ощущение своевременности — и оно совершенно не мешает мне быть анархически настроенной к стереотипам о возрасте. Всё-таки стереотипы о возрасте больше о социально наведённой уместности, а своевременность — это что-то о природных циклах цветения и плодоношения.
Я чувствую безвременье войны — и время, которое больше войны и которое никогда не останавливается. Между мной и моей молодостью разлилась река безвременья, крови, боли и разрушений. И моя молодость закончилась на этой войне. Все, кто почувствовал этот военный террор, постарели. Если я доживу до конца войны — то к перемоге буду уже совсем взрослым зрелым человеком.
Я в последний раз сурово понюхала мокрый ствол вишни и почувствовала, что ноги под дождём совсем промокли. Вместо грусти почувствовала решительность. Надо хорошо запомнить это чувство отступления перед новой юностью, чтобы уметь вовремя отпускать жизнь со всеми ее обещаниями и восторгами через много лет.
А то вон что бывает, если в исступлении вцепляешься заскорузлыми пальцами в ручки кресла времени: стыд, срам, уродство и безобразия!
#киев #травкина_осознанность #травкина_мозг
Промокнув и не прячась от неба (не ракеты же!), я обняла раскидистое дерево вишни с почерневшим от влаги душистым стволом. Так же — мокрыми цветущими деревьями — пахло в моем детстве после дождя, и тогда мне казалось, что так пахнет моя юность, свобода и зов будущего. А теперь я вдыхаю — и это запах скорби. И запах утешения от кровавого безумия, войны, от убийств и вражды.
Стало немного грустно. Этот запах казался запахом моей юности. Но я буду жить долго, состарюсь и умру, а он —останется прежним. Подул ветер, сбросил на меня с веток сладковатую от цветов воду, и между мной и моими детскими и юными ощущениями встало отчуждение. Да… теперь этот запах цветущей весны принадлежит чьей-то чужой юности и обещает первые приключения и восторги кому-то другому. Мой первый мой опыт отступления перед юными в сторону пока далёкой, но неизбежной старости и следующей за ней смерти (надеюсь, раньше мы не встретимся, панi Смерть!).
В своей автобиографии знаменитый учитель йоги БКС Айенгар писал о своём видении задач каждого из возрастов:
до 25 лет — усердно учиться
до 50 лет — выполнять свой долг перед обществом: работать, строить, растить детей
до 75 лет — обзавестись учениками, обучить их всему, что знаешь, передать им свои дела и быть рядом, чтобы посоветовать, если что
после 75 ты выполнил все свои долги перед обществом и людьми и можешь окончетльно посвятить себя духовной работе.
Мне всегда очень нравилась эта периодизация. Конечно, мы всю жизнь учимся и всю жизнь можем передавать знания ученикам, в любом возрасте прекрасно растить детей, как и не обзавестись ими никогда, и создавать новое тоже можно в любом возрасте. Ну и у каждого свои рамки, и не обязательно по 25 лет (я, например, сильно «торможу»). Но в этой периодизации здорово отражается нейромудрость приоритетов.
До 25 лет мозг имеет большие возможности для интенсивного, даже пассивного обучения, поэтому логично до этого возраста сконцентрироваться на получении как можно большего количества интересного опыта и на постижении наук. К 25 годам мозг созревает окончательно и начинает работать интегрировано — поэтому можно браться за продолжительные, трудные и сложные задачи. К 45 он достигает интеллектуального пика: баланс навыков и гибкости, опыта и познания позволяют добиваться очень крутых вещей. После 50 мы начинаем становится рабами привычки, поэтому сложная межпоколенческая коммуникация (ученики) помогает вывести максимум пользы как из опыта и навыков, так и из возможностей зрелого мозга. К 70 могут наблюдаться снижение когнитивных способностей, а йога, духовные практики, сложное чтение и общение на глубокие философские темы — прекрасные инструменты для того, чтобы получить от этого периода жизни максимум и поработать над сознанием.
Меня завораживает ощущение своевременности — и оно совершенно не мешает мне быть анархически настроенной к стереотипам о возрасте. Всё-таки стереотипы о возрасте больше о социально наведённой уместности, а своевременность — это что-то о природных циклах цветения и плодоношения.
Я чувствую безвременье войны — и время, которое больше войны и которое никогда не останавливается. Между мной и моей молодостью разлилась река безвременья, крови, боли и разрушений. И моя молодость закончилась на этой войне. Все, кто почувствовал этот военный террор, постарели. Если я доживу до конца войны — то к перемоге буду уже совсем взрослым зрелым человеком.
Я в последний раз сурово понюхала мокрый ствол вишни и почувствовала, что ноги под дождём совсем промокли. Вместо грусти почувствовала решительность. Надо хорошо запомнить это чувство отступления перед новой юностью, чтобы уметь вовремя отпускать жизнь со всеми ее обещаниями и восторгами через много лет.
А то вон что бывает, если в исступлении вцепляешься заскорузлыми пальцами в ручки кресла времени: стыд, срам, уродство и безобразия!
#киев #травкина_осознанность #травкина_мозг
77: крутити з павутини мотуз Ч.1
Два с половиной месяца война. Даже если не читать новости, поток новых историй не прекращается. Наверное, где-то можно просто закрыть ноутбук и зажить нормальной жизнью, но в Украине от войны нельзя уйти. Накопились истории об опасности вещей цвета хаки и камуфляжа: рыбацкие штаны, туристическая куртка или рюкзак «военного» цвета для некоторых стали смертным приговором. Рассказывали: двор, трясущиеся жители оккупированного пригорода закапывают камуфляжную одежду, чтобы повысить шансы не быть застреленными российским солдатом.
Весёлые эпизоды тоже есть: много где есть истории о ловком угоне техники у оккупантов, но я наконец услышала такую от знакомых. Украинцы храбрые, рукастые и инициативные — мы должны не забывать об этом, когда настанет мир. Героизм войны не должен оставаться в легендах, а должен пустить корни в разумном совместном управлении страной силой малых групп. О боги, надеюсь, мы доживём и сможем реализовать это на новом пути в будущее!
В Киеве лето. Давно мечтала о лете, когда у меня будет всё время мира, чтобы гулять. Бойтесь своих желаний: у меня есть всё время мира, чтобы гулять, но нет сил. Ресурсы мирной жизни закончились: больше нет работы, планы на будущее — трехдневной давности картофельное пюре, нет уверенности ни в чём (в том числе, что доживу до 33), нет компаний (все разъехались), нет больше поездок на природу (повсюду мины, бензина нет, да и мои друзья по путешествиям — за 1000 километров), нет походов в кафе, да и дома надо питаться экономно. Нет самоутверждения в образовании, росте, значимости. Свои умственные способности и концентрацию я оцениваю в 10% от довоенного уровня, полный крах. Читала 60-100 страниц в день, сейчас 10 — победа.
Психотравмирующие события (угрозы для жизни и здоровья, сцен гибели людей и насилия, потери близких, разрушения жилья) приводят к нарушениям адаптации примерно через месяц после окончания таких событий. В том числе к падению концентрации и работоспособности, нарушению социальной адаптации. Они длятся от 6 месяцев и дольше. (И это ещё даже не ПТСР, который развивается от месяца до 6 и протекает волнообразно до 6 лет, а в итоге может быть выздоровление, а могут быть деструктивные изменения личности). Так что я не удивляюсь.
Когда на дома вокруг тебя летят ракеты, когда скоростной черепахой ползешь от взрыва в ванную, каждый вечер перед сном прощаешься с жизнью, а каждое утро проверяешь, живы ли близкие — находишься в измененном состоянии сознания. Я не могу осознать свое состояние с 24 февраля и примерно до середины апреля, когда я начала привыкать, что за окном не стреляют. Как будто бы я находилась в альтернативном пространстве острого как нож прозрачного звенящего желе. Как будто я уже умерла и мой дух отсоединился от плоти, летая отдельно от тела, которое большую часть времени либо трясётся либо спит. Мой военный дневник тогда был срезом воспалённого сознания: думаю, что-то среднее между гипоманией при БАР и психоделическим трипом на тему смерти.
Сейчас из острой фазы война переходит в стадию «война на истощение» — и все тут, действительно, чувствуют истощение. Особенно те из нас, кто потерял работу или выбит из возможности деятельности жизнью в укрытии или в эвакуации. Кто не плакал от новостей в первый месяц войны, начинает плакать сейчас. Кто был оптимистичен, проваливается в апатичный пессимизм. Возможности организма и интеллекта не соответствуют привычному уровню: к слабости, эмоциональной лабильности и рассеянности у некоторых добавляется недовольство собой — и усугубляет ситуацию. Думаешь: зачем я вообще копчу небо, бесполезный я кусок мяса! К тем, кто занимается волонтерской помощью здесь или за границей, тоже подкрадывается истощение: их пора бы подменить свежими силами и дать отдохнуть. (Кстати, думаю, что те, кто активно участвуют в анонимном сопротивлении и протестах и оказывает похищенным в РФ украинцам помощь по выезду в Европу, тоже начинают выгорать.)
#киев #травкина_мозг
Два с половиной месяца война. Даже если не читать новости, поток новых историй не прекращается. Наверное, где-то можно просто закрыть ноутбук и зажить нормальной жизнью, но в Украине от войны нельзя уйти. Накопились истории об опасности вещей цвета хаки и камуфляжа: рыбацкие штаны, туристическая куртка или рюкзак «военного» цвета для некоторых стали смертным приговором. Рассказывали: двор, трясущиеся жители оккупированного пригорода закапывают камуфляжную одежду, чтобы повысить шансы не быть застреленными российским солдатом.
Весёлые эпизоды тоже есть: много где есть истории о ловком угоне техники у оккупантов, но я наконец услышала такую от знакомых. Украинцы храбрые, рукастые и инициативные — мы должны не забывать об этом, когда настанет мир. Героизм войны не должен оставаться в легендах, а должен пустить корни в разумном совместном управлении страной силой малых групп. О боги, надеюсь, мы доживём и сможем реализовать это на новом пути в будущее!
В Киеве лето. Давно мечтала о лете, когда у меня будет всё время мира, чтобы гулять. Бойтесь своих желаний: у меня есть всё время мира, чтобы гулять, но нет сил. Ресурсы мирной жизни закончились: больше нет работы, планы на будущее — трехдневной давности картофельное пюре, нет уверенности ни в чём (в том числе, что доживу до 33), нет компаний (все разъехались), нет больше поездок на природу (повсюду мины, бензина нет, да и мои друзья по путешествиям — за 1000 километров), нет походов в кафе, да и дома надо питаться экономно. Нет самоутверждения в образовании, росте, значимости. Свои умственные способности и концентрацию я оцениваю в 10% от довоенного уровня, полный крах. Читала 60-100 страниц в день, сейчас 10 — победа.
Психотравмирующие события (угрозы для жизни и здоровья, сцен гибели людей и насилия, потери близких, разрушения жилья) приводят к нарушениям адаптации примерно через месяц после окончания таких событий. В том числе к падению концентрации и работоспособности, нарушению социальной адаптации. Они длятся от 6 месяцев и дольше. (И это ещё даже не ПТСР, который развивается от месяца до 6 и протекает волнообразно до 6 лет, а в итоге может быть выздоровление, а могут быть деструктивные изменения личности). Так что я не удивляюсь.
Когда на дома вокруг тебя летят ракеты, когда скоростной черепахой ползешь от взрыва в ванную, каждый вечер перед сном прощаешься с жизнью, а каждое утро проверяешь, живы ли близкие — находишься в измененном состоянии сознания. Я не могу осознать свое состояние с 24 февраля и примерно до середины апреля, когда я начала привыкать, что за окном не стреляют. Как будто бы я находилась в альтернативном пространстве острого как нож прозрачного звенящего желе. Как будто я уже умерла и мой дух отсоединился от плоти, летая отдельно от тела, которое большую часть времени либо трясётся либо спит. Мой военный дневник тогда был срезом воспалённого сознания: думаю, что-то среднее между гипоманией при БАР и психоделическим трипом на тему смерти.
Сейчас из острой фазы война переходит в стадию «война на истощение» — и все тут, действительно, чувствуют истощение. Особенно те из нас, кто потерял работу или выбит из возможности деятельности жизнью в укрытии или в эвакуации. Кто не плакал от новостей в первый месяц войны, начинает плакать сейчас. Кто был оптимистичен, проваливается в апатичный пессимизм. Возможности организма и интеллекта не соответствуют привычному уровню: к слабости, эмоциональной лабильности и рассеянности у некоторых добавляется недовольство собой — и усугубляет ситуацию. Думаешь: зачем я вообще копчу небо, бесполезный я кусок мяса! К тем, кто занимается волонтерской помощью здесь или за границей, тоже подкрадывается истощение: их пора бы подменить свежими силами и дать отдохнуть. (Кстати, думаю, что те, кто активно участвуют в анонимном сопротивлении и протестах и оказывает похищенным в РФ украинцам помощь по выезду в Европу, тоже начинают выгорать.)
#киев #травкина_мозг
Проект общественной интуиции Ч.1
Война идёт 78 дней, а воздух нагрелся до 28 градусов. Под окнами наконец всё так, как было каждую весну и лето все 15 лет, что я высовываюсь посмотреть в этот двор. Главное — вернулись истошные вопли детей. Господи, как же хорошо вопят дети. Это вовсе не звук истребителя, это вовсе не подбитый над домом разведсамолёт, и вовсе не ломающая балконы ракета. Теперь я буду самым благодарным слушателем детей в салоне самолёта. Пусть матери с младенцами садятся вокруг меня, и пусть те орут сколько им вздумается, а я буду с благодарностью думать: это ведь не «Грады», не выстрелы ПВО и не пулеметные очереди. Это жизнь. Ори мне в уши, жизнь, ты прекрасна.
Весь день густой тёплый воздух разрывался порывами штормового ветра. Вечером небо стало пепельно-лососевым, а графитовые облака прорвались первым летним дождём с крупными тяжелыми каплями. Все разбежались, один только мальчик с мячом на футбольном поле забивал сам себе эмоциональные голы наотмашь. «Незламний» (несломленный), — подумала я. А ми всі — не зламані, i нас так просто не зламати! Я, конечно, немного вспотела от мысли, что сейчас будет первая майская гроза. Но в грозу же не пускают ракеты?
Думаю о том, что наше представление об организации общества ещё развивать и развивать. Например, мы в целом понимаем, что за явления — интуиция и совесть (не с научной точки зрения, а с обыденной). Но почему в обществе нет структуры, которая бы выражала интуиции и совести общности людей? Ведь правда же, некоторые люди «чуют», схватывают общее в частностях, неописуемо понимают нечто, хотя большая часть людей в основном принимают за интуицию свои когнитивные искажения и предубеждения. Некоторые люди обладают тонко настроенным моральным компасом, в то время как большинство тонут в рассуждениях, не имея такого «седьмого чувства». Но нет никаких сообществ, которые бы выражали собой коллективную способность некоторых людей. А ведь это принесло бы большую помощь обществу.
Меня навело на это рассуждение наблюдение: среди моих читателей много высоко чувствительных людей — и они в своих обсуждениях ощущений все 78 дней звучат в чистый унисон. Это уже статистически так много, что не может быть совпадением.
Такие люди, как правило, много всего переживают и чувствуют, хотя и не всегда способны объяснить это и в силу тонкости переживаний и в силу непонимания окружающих. Могут по-особому чувствовать природу, искусство, эмоции других людей. С начала войны именно они первыми пришли в ужас, были затоплены образами и чувствами, пришли ужас от интенсивного потока ощущений вражды, ненависти, несправедливости, диссонанса и прочего – когда многие даже не понимали, что происходит. Многие — закрылись, не находя своим ощущениям поддержки от близких. Другие нашли звучащие в унисон голоса в сети. Некоторые перегрелись и выключились, и может быть, даже ещё не пришли в себя.
Сверхчувствительная нервная система — явление не до конца изученное, хотя изучаемое (справедливости ради, меня познакомила с ним психолог Катерина Тихонова). По разным данным, от 15% до 25% людей могут обладать нервной системой, которая в разы чувствительнее НС среднего человека. Такие люди получают в разы больше информации из окружающей среды, потому что сенсорные системы сверхчувствительного человека различают больше деталей: интонации, язык тела, эмпатичное сопереживание, улавливание скрытых конфликтов, более детализированное цветовое зрение или слух итд. Потому они и быстрее утомляются и испытывают сенсорные перегрузки.
Если СЧ человек формируется в соответствующих себе условиях, которые развивают его способности управляться со своими «сверхспособностями», если уважают его особенности и учат извлекать из них пользу, то он может действительно быть своеобразным интуитом. Я-то считаю, что интуиция — это не магия, а результат быстрой обработки больших массивов данных мозгом, так что тут всё сходится.
[Продолжение в следующем посте]
#киев #травкина_осознанность #травкина_мозг
Война идёт 78 дней, а воздух нагрелся до 28 градусов. Под окнами наконец всё так, как было каждую весну и лето все 15 лет, что я высовываюсь посмотреть в этот двор. Главное — вернулись истошные вопли детей. Господи, как же хорошо вопят дети. Это вовсе не звук истребителя, это вовсе не подбитый над домом разведсамолёт, и вовсе не ломающая балконы ракета. Теперь я буду самым благодарным слушателем детей в салоне самолёта. Пусть матери с младенцами садятся вокруг меня, и пусть те орут сколько им вздумается, а я буду с благодарностью думать: это ведь не «Грады», не выстрелы ПВО и не пулеметные очереди. Это жизнь. Ори мне в уши, жизнь, ты прекрасна.
Весь день густой тёплый воздух разрывался порывами штормового ветра. Вечером небо стало пепельно-лососевым, а графитовые облака прорвались первым летним дождём с крупными тяжелыми каплями. Все разбежались, один только мальчик с мячом на футбольном поле забивал сам себе эмоциональные голы наотмашь. «Незламний» (несломленный), — подумала я. А ми всі — не зламані, i нас так просто не зламати! Я, конечно, немного вспотела от мысли, что сейчас будет первая майская гроза. Но в грозу же не пускают ракеты?
Думаю о том, что наше представление об организации общества ещё развивать и развивать. Например, мы в целом понимаем, что за явления — интуиция и совесть (не с научной точки зрения, а с обыденной). Но почему в обществе нет структуры, которая бы выражала интуиции и совести общности людей? Ведь правда же, некоторые люди «чуют», схватывают общее в частностях, неописуемо понимают нечто, хотя большая часть людей в основном принимают за интуицию свои когнитивные искажения и предубеждения. Некоторые люди обладают тонко настроенным моральным компасом, в то время как большинство тонут в рассуждениях, не имея такого «седьмого чувства». Но нет никаких сообществ, которые бы выражали собой коллективную способность некоторых людей. А ведь это принесло бы большую помощь обществу.
Меня навело на это рассуждение наблюдение: среди моих читателей много высоко чувствительных людей — и они в своих обсуждениях ощущений все 78 дней звучат в чистый унисон. Это уже статистически так много, что не может быть совпадением.
Такие люди, как правило, много всего переживают и чувствуют, хотя и не всегда способны объяснить это и в силу тонкости переживаний и в силу непонимания окружающих. Могут по-особому чувствовать природу, искусство, эмоции других людей. С начала войны именно они первыми пришли в ужас, были затоплены образами и чувствами, пришли ужас от интенсивного потока ощущений вражды, ненависти, несправедливости, диссонанса и прочего – когда многие даже не понимали, что происходит. Многие — закрылись, не находя своим ощущениям поддержки от близких. Другие нашли звучащие в унисон голоса в сети. Некоторые перегрелись и выключились, и может быть, даже ещё не пришли в себя.
Сверхчувствительная нервная система — явление не до конца изученное, хотя изучаемое (справедливости ради, меня познакомила с ним психолог Катерина Тихонова). По разным данным, от 15% до 25% людей могут обладать нервной системой, которая в разы чувствительнее НС среднего человека. Такие люди получают в разы больше информации из окружающей среды, потому что сенсорные системы сверхчувствительного человека различают больше деталей: интонации, язык тела, эмпатичное сопереживание, улавливание скрытых конфликтов, более детализированное цветовое зрение или слух итд. Потому они и быстрее утомляются и испытывают сенсорные перегрузки.
Если СЧ человек формируется в соответствующих себе условиях, которые развивают его способности управляться со своими «сверхспособностями», если уважают его особенности и учат извлекать из них пользу, то он может действительно быть своеобразным интуитом. Я-то считаю, что интуиция — это не магия, а результат быстрой обработки больших массивов данных мозгом, так что тут всё сходится.
[Продолжение в следующем посте]
#киев #травкина_осознанность #травкина_мозг