Давно здесь не было списков книг, поделюсь, что читала в последнее время. Всё про европейское Средиземноморье – в СПб затяжная весна, до сих пор даже листья толком не распустились, 7-9 мая обещают снег, так что причин для внутренней эмиграции в Италию и Грецию более чем достаточно.
1. «Ныряльщик из Пестума. Юность, эрос и море в Древней Греции», Тонио Хёльшер, изд. «Ad Marginem», 2023.
Прекрасные эфебы с золотистой кожей ныряют в лазурное море с сухих обветренных скал, юные гречанки сушат одежду на раскалённой гальке и густо мажут кожу маслом после купания в солёной воде. Не книга, а отпуск в Древней Греции за шестьсот рублей.
«Ныряльщик» начинается как переоценка образов из гробницы неизвестного 480 г. до н.э., обнаруженной в 1968 году в бывшей греческой колонии Посейдонии (Пестуме) южнее Неаполя. Город около 600 года до н.э. основали греки из «прославленного своей роскошью и изнеженностью Сибариса», он «стоит посреди исключительно плодородной равнины, где по сей день пасутся стада буйволов, обеспечивающие лучшую в Италии моцареллу». Погребения в греческой колонии отличались от этрусских – греки хоронили по одному – и вот фреска с изображением симпосия на стенах гробницы и прекрасного умелого ныряльщика на крышке это редчайший образец греческой живописи. Исследователи XX века, отмечает автор, трактовали изображения из «гробницы ныряльщика» в христианском духе, то есть видели в них глубокий символизм. А что, если море – это просто море, прыжок – эффектное упражнение, требующее тренировок и мастерства, если это важнейшая часть жизни древнегреческой молодёжи?
Написано приятно, интересно, с картинками, есть где разгуляться воображению и о чём подумать. Например что для греческого общества красивое тело было критически важно, однако оно понималось не как удачный набор генов, а как демонстрация работы над собой, что совершенно невозможно понять после веков христианских экзекуций с «умерщвлением плоти» и прочей духовностью (не надо думать, что это всё не влияет на современную культуру – влияет и очень сильно). И отличный вывод: «Юность здесь отпускают на свободу – но под любовным руководством старших. Сегодня юность принуждают к приспособленчеству и материальному успеху, а культурно и эмоционально предоставляют самой себе. Мы, безусловно, не должны повторять греков или подражать им. Но они могут заставить нас задуматься о желательных для нас моделях жизнеустройства».
2. «Фениксы и сфинксы. Дамы Ренессанса в поэзии, картинах и жизни», Софья Багдасарова, изд. «Бомбора», 2023.
Мне было сегодня лет, когда я поняла, что чувствовали мои одноклассники, когда мы в школе проходили великую русскую (и великую не русскую) литературу. Героини «Фениксов и сфинксов» – именно героини в таком изящно старомодном ключе классической литературы, активные протагонисты. И это наверное главное отличие книги от современной «женской» прозы, т.е. тут как будто женщина сразу человек, без фокуса на состоянии жертвы. Потрясающее, ни с чем не сравнимое чувство, когда героиня, с которой ты себя идентифицируешь – по-настоящему героиня, она что-то может, делает, в общем двигает сюжет, такая приятная уверенность появляется. Очень завидую вам, дорогие мужчины, у меня чтобы отрастить хотя бы десятую часть вашей самоуверенности (то есть не считать что я всегда по умолчанию дурочка и не права в любой ситуации, а за «серьёзные» вещи/проекты/темы даже браться не стоит) ушло много лет.
(В детстве из женских персонажей у меня получалось идентифицировать себя только со Снежной Королевой, как видите сработало: я перебралась поближе к Северному полюсу и заморозила весну).
Но не будем о грустном: истории в книге отличные (Ренессанс!!), искристые, миллион пасхалок, стилизованный язык, то что надо чтобы душевно согреться этой холодной весной. Мальчикам читать тоже можно, если вы можете потерпеть что ГГ – женщина.
1. «Ныряльщик из Пестума. Юность, эрос и море в Древней Греции», Тонио Хёльшер, изд. «Ad Marginem», 2023.
Прекрасные эфебы с золотистой кожей ныряют в лазурное море с сухих обветренных скал, юные гречанки сушат одежду на раскалённой гальке и густо мажут кожу маслом после купания в солёной воде. Не книга, а отпуск в Древней Греции за шестьсот рублей.
«Ныряльщик» начинается как переоценка образов из гробницы неизвестного 480 г. до н.э., обнаруженной в 1968 году в бывшей греческой колонии Посейдонии (Пестуме) южнее Неаполя. Город около 600 года до н.э. основали греки из «прославленного своей роскошью и изнеженностью Сибариса», он «стоит посреди исключительно плодородной равнины, где по сей день пасутся стада буйволов, обеспечивающие лучшую в Италии моцареллу». Погребения в греческой колонии отличались от этрусских – греки хоронили по одному – и вот фреска с изображением симпосия на стенах гробницы и прекрасного умелого ныряльщика на крышке это редчайший образец греческой живописи. Исследователи XX века, отмечает автор, трактовали изображения из «гробницы ныряльщика» в христианском духе, то есть видели в них глубокий символизм. А что, если море – это просто море, прыжок – эффектное упражнение, требующее тренировок и мастерства, если это важнейшая часть жизни древнегреческой молодёжи?
Написано приятно, интересно, с картинками, есть где разгуляться воображению и о чём подумать. Например что для греческого общества красивое тело было критически важно, однако оно понималось не как удачный набор генов, а как демонстрация работы над собой, что совершенно невозможно понять после веков христианских экзекуций с «умерщвлением плоти» и прочей духовностью (не надо думать, что это всё не влияет на современную культуру – влияет и очень сильно). И отличный вывод: «Юность здесь отпускают на свободу – но под любовным руководством старших. Сегодня юность принуждают к приспособленчеству и материальному успеху, а культурно и эмоционально предоставляют самой себе. Мы, безусловно, не должны повторять греков или подражать им. Но они могут заставить нас задуматься о желательных для нас моделях жизнеустройства».
2. «Фениксы и сфинксы. Дамы Ренессанса в поэзии, картинах и жизни», Софья Багдасарова, изд. «Бомбора», 2023.
Мне было сегодня лет, когда я поняла, что чувствовали мои одноклассники, когда мы в школе проходили великую русскую (и великую не русскую) литературу. Героини «Фениксов и сфинксов» – именно героини в таком изящно старомодном ключе классической литературы, активные протагонисты. И это наверное главное отличие книги от современной «женской» прозы, т.е. тут как будто женщина сразу человек, без фокуса на состоянии жертвы. Потрясающее, ни с чем не сравнимое чувство, когда героиня, с которой ты себя идентифицируешь – по-настоящему героиня, она что-то может, делает, в общем двигает сюжет, такая приятная уверенность появляется. Очень завидую вам, дорогие мужчины, у меня чтобы отрастить хотя бы десятую часть вашей самоуверенности (то есть не считать что я всегда по умолчанию дурочка и не права в любой ситуации, а за «серьёзные» вещи/проекты/темы даже браться не стоит) ушло много лет.
(В детстве из женских персонажей у меня получалось идентифицировать себя только со Снежной Королевой, как видите сработало: я перебралась поближе к Северному полюсу и заморозила весну).
Но не будем о грустном: истории в книге отличные (Ренессанс!!), искристые, миллион пасхалок, стилизованный язык, то что надо чтобы душевно согреться этой холодной весной. Мальчикам читать тоже можно, если вы можете потерпеть что ГГ – женщина.
3. «Джотто и ораторы. Рассуждения итальянских гуманистов о живописи и открытие композиции», Майкл Баксандалл, изд. НЛО, серия «Очерки визуальности», 2023.
Я как-то привыкла, что родной литературный язык был есть и будет, что он правдивый и свободный, поддержка и опора. Что он очень сложный, но всегда держит, как вода на диком пляже, где купаешься с детства. Видишь в позднем тексте Тургенева сравнение «щёки будто вываренные» и понимаешь, что это предчувствие метафор XX века, так мог написать Набоков, а потом Довлатов, и кайф от ощущения этой толщи письменной культуры сложно передать словами (какая ирония).
И вот Баксандалл буквально на пальцах объясняет, как «язык заставляет нас видеть различия его способом». Как ренессансная арт-критика на итальянском отличалась от критики на латыни в силу опыта, заложенного в языках, и как непросто на ощупь придумывать метафоры, когда за тобой нет этой толщи безусловной поддержки и опоры. И как тяжело передавать чувственный визуальный опыт вне интуитивного облака образов; да что образы – ритм и форму предложений приходится лепить самостоятельно.
Хорошее напоминание о том, что не надо бояться работы со сложным, а не отточенной формы лучше избегать. Что манера не всегда становится стилем, богатство языка нужно уважать, а чувство языка – постоянно тренировать.
Я как-то привыкла, что родной литературный язык был есть и будет, что он правдивый и свободный, поддержка и опора. Что он очень сложный, но всегда держит, как вода на диком пляже, где купаешься с детства. Видишь в позднем тексте Тургенева сравнение «щёки будто вываренные» и понимаешь, что это предчувствие метафор XX века, так мог написать Набоков, а потом Довлатов, и кайф от ощущения этой толщи письменной культуры сложно передать словами (какая ирония).
И вот Баксандалл буквально на пальцах объясняет, как «язык заставляет нас видеть различия его способом». Как ренессансная арт-критика на итальянском отличалась от критики на латыни в силу опыта, заложенного в языках, и как непросто на ощупь придумывать метафоры, когда за тобой нет этой толщи безусловной поддержки и опоры. И как тяжело передавать чувственный визуальный опыт вне интуитивного облака образов; да что образы – ритм и форму предложений приходится лепить самостоятельно.
Хорошее напоминание о том, что не надо бояться работы со сложным, а не отточенной формы лучше избегать. Что манера не всегда становится стилем, богатство языка нужно уважать, а чувство языка – постоянно тренировать.