Маски [3]. Вряд ли звезды примут нас
Часть 1.
Часть 2.
Дмитрий Галковский нашел хороший термин для обозначения культурной ситуации, свойственной периоду от начала 1820-х и до конца XIX века: стимпанк. Подобно одноименному жанру, период сочетает элементы современного технологического общества и религиозно-цеховое мировосприятие, которое еще не изжито. Фактически, это дембельский аккорд мракобесия.
Типичным представителем стимпанка, когда с одной стороны — сциентистская риторика и «защита рабочих», а с другой — тайные общества и Устав Мицраим, является революционер Луи Огюст Бланки.
В СССР Бланки аттестовали как «предшественника научного социализма», но вообще-то Бланки был современником Маркса, они умерли с разницей в несколько лет. При этом оба выражали одну тенденцию — онаучнивание фурьеризма путем его перепаковки в термины естественных наук и политэкономии. Выпади кости судьбы немного иначе (то есть не проведи Бланки по тюрьмам 37 лет и напиши он капиталоподобный магнум-опус), Бланки мог бы стать родоначальником, а не предшественником.
Для пропаганды социалистических идей в «век электричества и пара» с фурьеристскими формулировками могли возникнуть проблемы. Например, Фурье заявлял, что каждая душа будет 810 раз перерождаться на этой планете, такое же количество раз — на других, после чего сольется с мировой душой.
Дело тут не в заведомой нелепости таких взглядов, а в том, что в XIX веке к ним выдвигается новое требование — быть научными или, точнее, наукообразными по форме. Опять-таки, стимпанк — это когда атеист Ломброзо всерьез увлекается спиритизмом и вызывает духов, а Эдисон пытается связаться с мертвыми, используя изобретенный прибор.
Находясь в заключении в крепости Торо во время очередной ходки Бланки пишет свою главную работу «К вечности — через звезды: астрономическая гипотеза» (опубликована в 1872 году). Можно встретить мнение, что это — результат многолетних научных изысканий и чуть ли не вклад Бланки в мировую науку. Бред. Реально перед нами синтез фурьеристских сакральных текстов и нескольких идей, взятых из научно-популярных статей (конкретно, это идея о бесконечности вселенной, небулярная гипотеза Лапласа и идеи элементарной химии).
Бланки исходит из идеи актуальной бесконечности вселенной и конечности составных частей, из которых вселенная состоит (видимо из каких-то квазипифагорейских представлений о симметрии, он считает, что атомарных «простых тел» должно быть ровно сто).
Поскольку вселенная везде и всегда действует одинаково, а поле ее действий — бесконечно, Бланки приходит к неизбежному выводу: так или иначе, вселенная должна будет повторяться, то есть начнет создавать точные подобия. Фактически, вселенная является бесконечной машиной репликации: «Вселенная в целом — это постоянное, бесконечное воспроизведение всего ее содержимого, всегда нового и всегда того же самого».
Это касается и Земли, которая бесконечное количество раз возникает и умирает в бесконечной вселенной вместе со своими обитателями:
«Любое человеческое существо, следовательно, вечно в каждую из секунд своего существования. То, что я пишу сейчас в темнице крепости Торо, я писал и буду писать на протяжении вечности за таким же столом, на такой же бумаге, в такой же темнице. И так обстоит дело с каждым из нас»
Здесь рукой подать до фурьеристкого метемпсихоза, лишенного, правда, значительной доли оптимизма, так как вселенная, нарисованная Бланки, — вечная депрессивная тюрьма, где люди обречены на страдания (между делом бросим вопрос, от чего и как собрался избавлять трудящихся этот «утопист»):
«И они, и мы, и все обитатели нашей планеты, мы вновь рождаемся узниками того мгновения и того места, которое нам назначает судьба в ряду своих превратностей»
В бесконечной вселенной есть и другие обитаемые миры, с другой историей и иными человечествами. Бланки, как многие в то время, не верил в возможность физических контактов с другими мирами. Ну, а что если попробовать установить мистический?
Как гласит девиз карбонариев, членом которых был Бланки: «Помоги себе сам — и Небо поможет тебе».
Продолжение следует.
Часть 1.
Часть 2.
Дмитрий Галковский нашел хороший термин для обозначения культурной ситуации, свойственной периоду от начала 1820-х и до конца XIX века: стимпанк. Подобно одноименному жанру, период сочетает элементы современного технологического общества и религиозно-цеховое мировосприятие, которое еще не изжито. Фактически, это дембельский аккорд мракобесия.
Типичным представителем стимпанка, когда с одной стороны — сциентистская риторика и «защита рабочих», а с другой — тайные общества и Устав Мицраим, является революционер Луи Огюст Бланки.
В СССР Бланки аттестовали как «предшественника научного социализма», но вообще-то Бланки был современником Маркса, они умерли с разницей в несколько лет. При этом оба выражали одну тенденцию — онаучнивание фурьеризма путем его перепаковки в термины естественных наук и политэкономии. Выпади кости судьбы немного иначе (то есть не проведи Бланки по тюрьмам 37 лет и напиши он капиталоподобный магнум-опус), Бланки мог бы стать родоначальником, а не предшественником.
Для пропаганды социалистических идей в «век электричества и пара» с фурьеристскими формулировками могли возникнуть проблемы. Например, Фурье заявлял, что каждая душа будет 810 раз перерождаться на этой планете, такое же количество раз — на других, после чего сольется с мировой душой.
Дело тут не в заведомой нелепости таких взглядов, а в том, что в XIX веке к ним выдвигается новое требование — быть научными или, точнее, наукообразными по форме. Опять-таки, стимпанк — это когда атеист Ломброзо всерьез увлекается спиритизмом и вызывает духов, а Эдисон пытается связаться с мертвыми, используя изобретенный прибор.
Находясь в заключении в крепости Торо во время очередной ходки Бланки пишет свою главную работу «К вечности — через звезды: астрономическая гипотеза» (опубликована в 1872 году). Можно встретить мнение, что это — результат многолетних научных изысканий и чуть ли не вклад Бланки в мировую науку. Бред. Реально перед нами синтез фурьеристских сакральных текстов и нескольких идей, взятых из научно-популярных статей (конкретно, это идея о бесконечности вселенной, небулярная гипотеза Лапласа и идеи элементарной химии).
Бланки исходит из идеи актуальной бесконечности вселенной и конечности составных частей, из которых вселенная состоит (видимо из каких-то квазипифагорейских представлений о симметрии, он считает, что атомарных «простых тел» должно быть ровно сто).
Поскольку вселенная везде и всегда действует одинаково, а поле ее действий — бесконечно, Бланки приходит к неизбежному выводу: так или иначе, вселенная должна будет повторяться, то есть начнет создавать точные подобия. Фактически, вселенная является бесконечной машиной репликации: «Вселенная в целом — это постоянное, бесконечное воспроизведение всего ее содержимого, всегда нового и всегда того же самого».
Это касается и Земли, которая бесконечное количество раз возникает и умирает в бесконечной вселенной вместе со своими обитателями:
«Любое человеческое существо, следовательно, вечно в каждую из секунд своего существования. То, что я пишу сейчас в темнице крепости Торо, я писал и буду писать на протяжении вечности за таким же столом, на такой же бумаге, в такой же темнице. И так обстоит дело с каждым из нас»
Здесь рукой подать до фурьеристкого метемпсихоза, лишенного, правда, значительной доли оптимизма, так как вселенная, нарисованная Бланки, — вечная депрессивная тюрьма, где люди обречены на страдания (между делом бросим вопрос, от чего и как собрался избавлять трудящихся этот «утопист»):
«И они, и мы, и все обитатели нашей планеты, мы вновь рождаемся узниками того мгновения и того места, которое нам назначает судьба в ряду своих превратностей»
В бесконечной вселенной есть и другие обитаемые миры, с другой историей и иными человечествами. Бланки, как многие в то время, не верил в возможность физических контактов с другими мирами. Ну, а что если попробовать установить мистический?
Как гласит девиз карбонариев, членом которых был Бланки: «Помоги себе сам — и Небо поможет тебе».
Продолжение следует.
Маски [4]. Небольшое отступление о коммунизме и религии
Часть 1.
Часть 2.
Часть 3.
Тема связи коммунизма и религии довольно скользкая. С одной стороны, все вроде как на виду, с другой — с какой стороны ни подойдешь, всегда есть двойное дно. В этом отношении интересно посмотреть на работу, которая во многом задала оптику восприятия данной темы. Речь о бердяевских «Истоках и смысле русского коммунизма».
Книга была издана в 1937 году, что само по себе интересно. Сначала — на английском, затем вышла на остальных основных европейских языках. Писал ее Бердяев для иностранной аудитории. Русский перевод появился только в 1955 году. Прессу книга получила хорошую — рекламировать ее было политически выгодно, плюс бежавших от советов тогда на Западе поглаживали по голове.
На содержательной части «Истоков» останавливаться нет смысла, она почти полностью состоит из пафосных заявлений, повторений мифологических штампов интеллигенции того времени и натасканных отовсюду цитат, якобы иллюстрирующих и подтверждающих правоту генеральной линии. Но в книге есть три ключевых тезиса, которые задают рамку и вокруг которых Бердяев совершает все вышеперечисленные журналистские пассы:
Тезис 1. Марксизм — это религия.
Тезис 2. Русские, украинцы и белорусы (Бердяев называет их всех «русскими», не различая) де-факто ответственны за коммунизм, так как склонны к нему из-за особенностей местного православия: жертвенного, тоталитарного и склонного искать какую-то потустороннюю правду.
Тезис 3. Ленинизм — местное явление, следствие наложения марксизма из тезиса 1 на православие из тезиса 2.
Каждый из этих тезисов может казаться убедительным, но при ближайшем рассмотрении становится заметно, что они обладают двойным дном. Например, почему марксизм, по мнению Бердяева, — религия? Потому что требует веры — скажем, в авангардную роль пролетариата или законы истории. Но в этом смысле любая идеология является религией, да и вообще теория — в каждой такой конструкции есть компоненты «веры». Это не говоря уже о крайней неопределенности такого понятия, как «вера».
При этом, конечно, серьезный разговор о марксизме и коммунизме как религии возможен. Скажем, можно изучить символику левых организаций, поинтересоваться, почему на них часто красуется лучезарная дельта; или, например, разобраться во взглядах Фурье — не в рамках цензурированных выписок «о промышленности» и «новых источниках энергии» (при должном внимании Фурье, кстати, можно считать пионером новой энергетики), но пойти вглубь: к реинкарнации и мистическим полетами в другие миры.
А так, формально, Бердяев прав — действительно, вера, действительно, религиозные корни. Только все его рассуждения и примеры уводят по ложному следу. То же касается и тезиса об ответственности за коммунизм. Ответственность, вероятно, есть (или должна быть), но только она не связана с фантазиями Бердяева о народной религиозности, типа «мы православные, нам деньги не нужны». Аналогичные проблемы и с тезисом о ленинизме.
Сформулированные в «Истоках» базовые мифы остаются очень цепкими, во многом потому, что формально верны, но направляют прожектор внимания совершенно не туда.
Продолжение следует.
Часть 1.
Часть 2.
Часть 3.
Тема связи коммунизма и религии довольно скользкая. С одной стороны, все вроде как на виду, с другой — с какой стороны ни подойдешь, всегда есть двойное дно. В этом отношении интересно посмотреть на работу, которая во многом задала оптику восприятия данной темы. Речь о бердяевских «Истоках и смысле русского коммунизма».
Книга была издана в 1937 году, что само по себе интересно. Сначала — на английском, затем вышла на остальных основных европейских языках. Писал ее Бердяев для иностранной аудитории. Русский перевод появился только в 1955 году. Прессу книга получила хорошую — рекламировать ее было политически выгодно, плюс бежавших от советов тогда на Западе поглаживали по голове.
На содержательной части «Истоков» останавливаться нет смысла, она почти полностью состоит из пафосных заявлений, повторений мифологических штампов интеллигенции того времени и натасканных отовсюду цитат, якобы иллюстрирующих и подтверждающих правоту генеральной линии. Но в книге есть три ключевых тезиса, которые задают рамку и вокруг которых Бердяев совершает все вышеперечисленные журналистские пассы:
Тезис 1. Марксизм — это религия.
Тезис 2. Русские, украинцы и белорусы (Бердяев называет их всех «русскими», не различая) де-факто ответственны за коммунизм, так как склонны к нему из-за особенностей местного православия: жертвенного, тоталитарного и склонного искать какую-то потустороннюю правду.
Тезис 3. Ленинизм — местное явление, следствие наложения марксизма из тезиса 1 на православие из тезиса 2.
Каждый из этих тезисов может казаться убедительным, но при ближайшем рассмотрении становится заметно, что они обладают двойным дном. Например, почему марксизм, по мнению Бердяева, — религия? Потому что требует веры — скажем, в авангардную роль пролетариата или законы истории. Но в этом смысле любая идеология является религией, да и вообще теория — в каждой такой конструкции есть компоненты «веры». Это не говоря уже о крайней неопределенности такого понятия, как «вера».
При этом, конечно, серьезный разговор о марксизме и коммунизме как религии возможен. Скажем, можно изучить символику левых организаций, поинтересоваться, почему на них часто красуется лучезарная дельта; или, например, разобраться во взглядах Фурье — не в рамках цензурированных выписок «о промышленности» и «новых источниках энергии» (при должном внимании Фурье, кстати, можно считать пионером новой энергетики), но пойти вглубь: к реинкарнации и мистическим полетами в другие миры.
А так, формально, Бердяев прав — действительно, вера, действительно, религиозные корни. Только все его рассуждения и примеры уводят по ложному следу. То же касается и тезиса об ответственности за коммунизм. Ответственность, вероятно, есть (или должна быть), но только она не связана с фантазиями Бердяева о народной религиозности, типа «мы православные, нам деньги не нужны». Аналогичные проблемы и с тезисом о ленинизме.
Сформулированные в «Истоках» базовые мифы остаются очень цепкими, во многом потому, что формально верны, но направляют прожектор внимания совершенно не туда.
Продолжение следует.
039. Living the War
Вышел первый номер журнала Living the War, в создании которого я принял прямое участие — как главный редактор. Впрочем, между собой в команде мы называем его книгой: там 256 страниц и «нестареющий» контент. А журнал — потому что планируются следующие выпуски.
Living the War — о войне, о том, что происходило с Киевом и киевлянами в период с февраля по октябрь 2022 года. На английском языке.
Под обложкой собраны двенадцать историй разных людей. Есть 20-летняя зоозащитница, спасавшая безногих собак во время обстрелов и достававшая котов из рушащихся на глазах домов. Есть 80-летняя историк, все это время фаталистично переводившая Тита Ливия на украинский в своей небольшой квартире. Есть бизнесмен, чей склад с товаром на 15 миллионов евро был уничтожен прямым попаданием ракеты. Все истории интересные.
Также в издании собрана мощная и репрезентативная коллекция фотографий. Восемь людей — восемь взглядов на происходящее. Общее: большая часть фото относится к событиям происходившим в описанный период в Киеве. Среди них — фотографии репортажника Макса Левина, вместе с сопровождающим его солдатом расстрелянного россиянами в пригороде Киева.
Можно посмотреть и сделать предзаказ здесь: https://livingthewar.media
При заказе — с вами свяжутся и все расскажут. В РФ и Беларусь, само собой, не доставляем
Вышел первый номер журнала Living the War, в создании которого я принял прямое участие — как главный редактор. Впрочем, между собой в команде мы называем его книгой: там 256 страниц и «нестареющий» контент. А журнал — потому что планируются следующие выпуски.
Living the War — о войне, о том, что происходило с Киевом и киевлянами в период с февраля по октябрь 2022 года. На английском языке.
Под обложкой собраны двенадцать историй разных людей. Есть 20-летняя зоозащитница, спасавшая безногих собак во время обстрелов и достававшая котов из рушащихся на глазах домов. Есть 80-летняя историк, все это время фаталистично переводившая Тита Ливия на украинский в своей небольшой квартире. Есть бизнесмен, чей склад с товаром на 15 миллионов евро был уничтожен прямым попаданием ракеты. Все истории интересные.
Также в издании собрана мощная и репрезентативная коллекция фотографий. Восемь людей — восемь взглядов на происходящее. Общее: большая часть фото относится к событиям происходившим в описанный период в Киеве. Среди них — фотографии репортажника Макса Левина, вместе с сопровождающим его солдатом расстрелянного россиянами в пригороде Киева.
Можно посмотреть и сделать предзаказ здесь: https://livingthewar.media
При заказе — с вами свяжутся и все расскажут. В РФ и Беларусь, само собой, не доставляем
«Чат жэпэтэ создал резюме», «Чат жэпэтэ прошел тест», «Чат жэпэтэ написал пост»...
Нейросеть хорошо решает алгоритмизированные задачи, поразительно.
Впрочем, речь ведь на самом деле не о феноменальном уме искусственного интеллекта, а о феноменальной тупости и бессмысленности legacy-работ.
Жил человек, писал пресс-релизы, как плохой алгоритм, ну и умер.
Нейросеть хорошо решает алгоритмизированные задачи, поразительно.
Впрочем, речь ведь на самом деле не о феноменальном уме искусственного интеллекта, а о феноменальной тупости и бессмысленности legacy-работ.
Жил человек, писал пресс-релизы, как плохой алгоритм, ну и умер.
040. Следующий месяц будет решающим
В хит-параде вечнозеленых бессодержательных политико-пропагандистских фраз эта должна занимать место где-то рядом с «двумя-тремя неделями». Переплюнуть ее может разве что очередной анонс хронического обосторения болезни Путина, «ему осталось жить...», но это уже без экспертного флера — скажем так, для масс.
Мой вывод из анализа ситуации таков: следующий месяц будет решающим, война закончится через две-три недели, Путину осталось жить 4 часа.
В хит-параде вечнозеленых бессодержательных политико-пропагандистских фраз эта должна занимать место где-то рядом с «двумя-тремя неделями». Переплюнуть ее может разве что очередной анонс хронического обосторения болезни Путина, «ему осталось жить...», но это уже без экспертного флера — скажем так, для масс.
Мой вывод из анализа ситуации таков: следующий месяц будет решающим, война закончится через две-три недели, Путину осталось жить 4 часа.
041. На марксистском наречии замолвите слово
По просьбе Кампании солидарности с Украиной, инициированной группой левых активистов из Британии, написал пару слов об украинском сопротивлении российской агрессии.
Можно почитать вот здесь — Five Theoretical Reflections on Ukrainian Resistance.
Поделюсь также оригиналом стихотворения, взятого как эпиграф к статье:
Україно! Тебе я терпіти не можу,
Я тебе ненавиджу чуттями всіма,
Коли ти примітивна й на лубок схожа,
Коли думки на лобі у тебе нема.
Я люблю тебе іншу — коли ти бунтуєш,
Коли гнівом під кручі клекоче Дніпро,
Коли думаєш ти, коли бачиш і чуєш,
І несеш од криниці вагоме відро.
По просьбе Кампании солидарности с Украиной, инициированной группой левых активистов из Британии, написал пару слов об украинском сопротивлении российской агрессии.
Можно почитать вот здесь — Five Theoretical Reflections on Ukrainian Resistance.
Поделюсь также оригиналом стихотворения, взятого как эпиграф к статье:
Україно! Тебе я терпіти не можу,
Я тебе ненавиджу чуттями всіма,
Коли ти примітивна й на лубок схожа,
Коли думки на лобі у тебе нема.
Я люблю тебе іншу — коли ти бунтуєш,
Коли гнівом під кручі клекоче Дніпро,
Коли думаєш ти, коли бачиш і чуєш,
І несеш од криниці вагоме відро.
Кампанія Солідарності з Україною
Five Theoretical Reflections on Ukrainian Resistance
Anton Tarasyuk Ukraine! I can’t endure you, All my feelings translate into hate, When you’re primitive and look amateur, When you have no thoughts in your head. I love you when you diff…
042. Навальные
Существует мнение согласно которому Путин для Украины выгоднее, чем Навальный. Мол, именно ему надо сказать спасибо за существование неэффективной военной, коррумпированной государственной и маразматической пропагандистской машины РФ. При Навальном был бы тот же самый империализм, но эффективный и «по делу».
Вообще, это очень странное мнение. Команда Навального поднялась на репортажном блоггинге «о коррупции», кроме того, что относительно вегетарианском (Путин и Медведев имеют нетрудовые доходы и живут не по карману — вот так открытие), так еще и основанном на самых наглых сливах информации в стиле «птичка в клювике принесла».Команде оставалось как-то оформить принесенное и организовать продакшн.
Собственно, если эти люди в чем-то и имеют компетенцию, то… ну, наверное, смогли запустить неплохую медиаплатформу.
В целом же поражает какая-то феерическая концентрация бездарностей и дураков вокруг харизматичного и лично храброго дилетанта Навального. Волков? Певчих? Кто там еще? Без слез на них не глянуть, слушать также невозможно. Думаю, при власти эти люди будут раза в три хуже, чем новиопская шобла, за десятилетия у руля набившая какие-никакие шишки. Собственно, это та же шобла и есть, только «2.0».
Ну а семья… Так это «Песковы» во всей красе. Фотографии с Оскара — это один в один.
Существует мнение согласно которому Путин для Украины выгоднее, чем Навальный. Мол, именно ему надо сказать спасибо за существование неэффективной военной, коррумпированной государственной и маразматической пропагандистской машины РФ. При Навальном был бы тот же самый империализм, но эффективный и «по делу».
Вообще, это очень странное мнение. Команда Навального поднялась на репортажном блоггинге «о коррупции», кроме того, что относительно вегетарианском (Путин и Медведев имеют нетрудовые доходы и живут не по карману — вот так открытие), так еще и основанном на самых наглых сливах информации в стиле «птичка в клювике принесла».Команде оставалось как-то оформить принесенное и организовать продакшн.
Собственно, если эти люди в чем-то и имеют компетенцию, то… ну, наверное, смогли запустить неплохую медиаплатформу.
В целом же поражает какая-то феерическая концентрация бездарностей и дураков вокруг харизматичного и лично храброго дилетанта Навального. Волков? Певчих? Кто там еще? Без слез на них не глянуть, слушать также невозможно. Думаю, при власти эти люди будут раза в три хуже, чем новиопская шобла, за десятилетия у руля набившая какие-никакие шишки. Собственно, это та же шобла и есть, только «2.0».
Ну а семья… Так это «Песковы» во всей красе. Фотографии с Оскара — это один в один.
043. Еще для архива
Запись дискуссии в рамках Кампании солидарности с Украиной, в которой я принял участие в этот понедельник. К сожалению, 30-минутное предварительное обсуждение, где был забавный экспромт Жижека об Одессе, креативных индустриях и демократии, нужднающейся в боссах, предварявшее официальную часть, вырезали.
Энивэй, в записи много интересного о позиции левых относительно российско-украинской войны, о дебатах, которые сейчас идут, о том, как оценивать эти аргументы, и в целом — как дальше сохранить солидарность.
Ссылка на видео: https://www.youtube.com/watch?v=pOGXTM5R848
Запись дискуссии в рамках Кампании солидарности с Украиной, в которой я принял участие в этот понедельник. К сожалению, 30-минутное предварительное обсуждение, где был забавный экспромт Жижека об Одессе, креативных индустриях и демократии, нужднающейся в боссах, предварявшее официальную часть, вырезали.
Энивэй, в записи много интересного о позиции левых относительно российско-украинской войны, о дебатах, которые сейчас идут, о том, как оценивать эти аргументы, и в целом — как дальше сохранить солидарность.
Ссылка на видео: https://www.youtube.com/watch?v=pOGXTM5R848
YouTube
Ukraine, Invasion, Resistance and the Struggle for Freedom
PANELLISTS
SLAVOJ ŽIŽEK philosopher and author
ANTON TARASYUK, philosopher, based in Kyiv, coordinator of Philosophers for Ukraine campaign
OLGA BRYUKHOVETSKA, associate professor of Cultural Studies, co-founder of the Visual Culture Research Center at the…
SLAVOJ ŽIŽEK philosopher and author
ANTON TARASYUK, philosopher, based in Kyiv, coordinator of Philosophers for Ukraine campaign
OLGA BRYUKHOVETSKA, associate professor of Cultural Studies, co-founder of the Visual Culture Research Center at the…
044. О культурном вопросе
Изложил некоторые мысли о культурных рисках, которые создала война. Несмотря на заголовок, статья не столько о канцеллинге русских, сколько о том, как украинской культуре сохранить себя в ситуации, когда в результате войны информационные пространства Эрефии и Украины почти слились.
Текст тут: https://compactmag.com/article/canceling-russian-culture-doesn-t-free-ukraine
Изложил некоторые мысли о культурных рисках, которые создала война. Несмотря на заголовок, статья не столько о канцеллинге русских, сколько о том, как украинской культуре сохранить себя в ситуации, когда в результате войны информационные пространства Эрефии и Украины почти слились.
Текст тут: https://compactmag.com/article/canceling-russian-culture-doesn-t-free-ukraine
Compact
Canceling Russian Culture Doesn’t Free Ukraine
The 1920s were culturally vibrant times in Ukraine. After years of ferocious conflict over Ukrainian statehood, the Bolsheviks succeeded in forging the Ukrainian Soviet Socialist Republic in 1922. At that point, some politically active Ukrainians gave up…
Короткий рассказ «Апофеоз» моего авторства можно найти в этом замечательном зине, тематически посвященном суржику. Ходит слух, что заказать его можно вот в этом инстаграме.
Мое интервью для Zeit — о том, как Украине выиграть культурную войну с Россией. Какие стратегии работают, а какие — нет. Не о Пригожине, конечно, а о вещах в долгосрочной перспективе поважнее. Как говорил Друкер, культура съедает стратегию на завтрак...
Поскольку там пейвол и я ничего не могу с ним поделать, суммирую в трех тезисах:
1. Культура — это об индивидуальном суждении, а не политической ориентации.
2. Канцеллинг непродуктивен. В войне дифференциация эффективнее бойкота.
3. Чрезмерное внимание к России — это форма зависимости, и в долгосрочной перспективе она вредна.
Поскольку там пейвол и я ничего не могу с ним поделать, суммирую в трех тезисах:
1. Культура — это об индивидуальном суждении, а не политической ориентации.
2. Канцеллинг непродуктивен. В войне дифференциация эффективнее бойкота.
3. Чрезмерное внимание к России — это форма зависимости, и в долгосрочной перспективе она вредна.
ZEIT ONLINE
Anton Tarasyuk: "Mit dem Auslöschen lässt sich nichts Produktives erreichen"
Russlands Krieg gegen die Ukraine sei auch ein Kulturkrieg, sagt der ukrainische Philosoph Anton Tarasyuk. Im Gegenzug Boykotte zu verhängen, helfe jedoch nicht weiter.
045. Интересная параллель
Случайным образом обнаружил интересную параллель (вряд ли случайную, но нужно проверять) между стихотворением Артюра Рембо и стихом украинского поэта Олега Ольжича. Оба, на мой взгляд, удачные.
Вот Рембо 1870 года, даю в русском переводе (украинский перевод Павлычко — здесь, послушать французский вариант можно здесь, а вот тут много разных переводов на русский):
В провалах зелени поет река чуть слышно,
И весь в лохмотья серебристые одет
Тростник... Из-за горы, сверкая, солнце вышло,
И над ложбиною дождем струится свет.
Там юноша-солдат, с открытым ртом, без каски,
В траву зарывшись непокрытой головой,
Спит. Растянулся он на этой полной ласки
Земле, средь зелени, под тихой синевой.
Цветами окружен, он крепко спит; и, словно
Дитя больное, улыбается безмолвно.
Природа, обогрей его и огради!
Не дрогнут ноздри у него от аромата,
Грудь не колышится, лежит он, сном объятый,
Под солнцем... Две дыры алеют на груди.
А вот Ольжич, это 1930-е:
Легко і ясно лежати з пробитими грудьми
В травах поплутаних, в росах на вогкій землі.
Так всевидюче-спокійний мій сон непробудний.
Брови розкинулись вільно на рівнім чолі.
Довго-бо йшли ми крізь доли, і гори, і кручі;
Світ не радів нам, упертим, бундючним і злим, —
Лінії завжди ламались суворо й рішуче,
Барви навколо лягали камінням важким.
Шкуру й волосся нам теж переситила барва.
Риси суворі на видах врізьбили бої.
…Легко і ясно лежати в поплутаних травах…
Трави і квіти візьмуть собі барви мої.
Занятным мне кажется сравнение двух типов ранений, а также их связь с доминирующим в каждую эпоху типом оружия (появление автоматического стрелкового в конце XIX и широкое применение артиллерии в начале ХХ века), но это спекуляция, конечно, нуждающаяся в уточнении историками.
Хотя, конечно, упоминание «шкур» и «волос», вкупе с общей поэтикой последнего автора, может указывать на то, что речь вообще о какой-то древней эпохе.
Случайным образом обнаружил интересную параллель (вряд ли случайную, но нужно проверять) между стихотворением Артюра Рембо и стихом украинского поэта Олега Ольжича. Оба, на мой взгляд, удачные.
Вот Рембо 1870 года, даю в русском переводе (украинский перевод Павлычко — здесь, послушать французский вариант можно здесь, а вот тут много разных переводов на русский):
В провалах зелени поет река чуть слышно,
И весь в лохмотья серебристые одет
Тростник... Из-за горы, сверкая, солнце вышло,
И над ложбиною дождем струится свет.
Там юноша-солдат, с открытым ртом, без каски,
В траву зарывшись непокрытой головой,
Спит. Растянулся он на этой полной ласки
Земле, средь зелени, под тихой синевой.
Цветами окружен, он крепко спит; и, словно
Дитя больное, улыбается безмолвно.
Природа, обогрей его и огради!
Не дрогнут ноздри у него от аромата,
Грудь не колышится, лежит он, сном объятый,
Под солнцем... Две дыры алеют на груди.
А вот Ольжич, это 1930-е:
Легко і ясно лежати з пробитими грудьми
В травах поплутаних, в росах на вогкій землі.
Так всевидюче-спокійний мій сон непробудний.
Брови розкинулись вільно на рівнім чолі.
Довго-бо йшли ми крізь доли, і гори, і кручі;
Світ не радів нам, упертим, бундючним і злим, —
Лінії завжди ламались суворо й рішуче,
Барви навколо лягали камінням важким.
Шкуру й волосся нам теж переситила барва.
Риси суворі на видах врізьбили бої.
…Легко і ясно лежати в поплутаних травах…
Трави і квіти візьмуть собі барви мої.
Занятным мне кажется сравнение двух типов ранений, а также их связь с доминирующим в каждую эпоху типом оружия (появление автоматического стрелкового в конце XIX и широкое применение артиллерии в начале ХХ века), но это спекуляция, конечно, нуждающаяся в уточнении историками.
Хотя, конечно, упоминание «шкур» и «волос», вкупе с общей поэтикой последнего автора, может указывать на то, что речь вообще о какой-то древней эпохе.
046. ЧЕРНАЯ МЕТКА ДЛЯ СИ
Меня всегда удивляло восприятие опубликованного в медиа в качестве каких-то скрытых программных заявлений, требующих отдельной расшифровки специалистом.
Например, в каком-нибудь «Вашингтон пост» публикуют колонку, ну, скажем, о том, что войну в Украине не выиграть военным путем, и это интерпретируется не как индивидуальное или даже партийное мнение, а именно как консолидированная ПОЗИЦИЯ ЭЛИТ, ТРЕВОЖНЫЙ СИГНАЛ со стороны Запада, ЧЕРНАЯ МЕТКА для Си, ПРИГОВОР «Василичу», ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ демократическому истеблишменту и прочие химеры из воображариума Валерия Соловья.
Сначала мне казалось, что это свойственно только народам, прошедшим советскую муштру. В контексте тотального контроля за информацией со стороны секты, зацикленной на марксистском богословии, это имело смысл, и действительно на передовицах «Правды» можно было обнаружить сигналы о скрыто происходящих сдвигах и грядущих событиях.
Но абсолютно тот же подход можно обнаружить и у какого-нибудь Дэвида Сакса — он недавно по-щенячьи восторженно писал о колонке, выловленной в либеральных медиа, так, будто это был официальный меморандум администрации Байдена.
Это прессопоклонничество даже умиляет — особенно, когда исходит со стороны людей, построивших карьеру на подростковом зубоскальстве по поводу «лжи мейнстримных медиа».
Вообще же, думаю, такая оптика не является ни советским атавизмом, ни дурью технологических капиталистов, которые черпают знания о мире из недослушанных подкастов, хотя все это, конечно, оставляет отпечаток.
Просто сегодня человек воспринимает информацию в едином потоке, когда на скорую руку состряпанная колонка, ироничный твит-реакция, пост «чтобы было», журналистское расследование, которое готовилось полгода, вырезанные любителем хайлайты из интервью и прочее-прочее-прочее воспринимается как информация одного порядка, без иерархий и приоритизации. И в этом отличие от классической прессы, где каждый номер был чем-то законченным и в этой законченности выверенным, в том числе — в смысле разной значимости материалов, ведь ни один выпуск не возможен без «ударного» текста и проходных статей.
А когда у тебя «единый марафон» — вся информация выходит одинаково значимой. Что ни заявление, то ЧЕРНАЯ МЕТКА. Но есть и другая сторона: каждый ТРЕВОЖНЫЙ СИГНАЛ оборачивается противоположностью — они одинаково незачительны.
Меня всегда удивляло восприятие опубликованного в медиа в качестве каких-то скрытых программных заявлений, требующих отдельной расшифровки специалистом.
Например, в каком-нибудь «Вашингтон пост» публикуют колонку, ну, скажем, о том, что войну в Украине не выиграть военным путем, и это интерпретируется не как индивидуальное или даже партийное мнение, а именно как консолидированная ПОЗИЦИЯ ЭЛИТ, ТРЕВОЖНЫЙ СИГНАЛ со стороны Запада, ЧЕРНАЯ МЕТКА для Си, ПРИГОВОР «Василичу», ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ демократическому истеблишменту и прочие химеры из воображариума Валерия Соловья.
Сначала мне казалось, что это свойственно только народам, прошедшим советскую муштру. В контексте тотального контроля за информацией со стороны секты, зацикленной на марксистском богословии, это имело смысл, и действительно на передовицах «Правды» можно было обнаружить сигналы о скрыто происходящих сдвигах и грядущих событиях.
Но абсолютно тот же подход можно обнаружить и у какого-нибудь Дэвида Сакса — он недавно по-щенячьи восторженно писал о колонке, выловленной в либеральных медиа, так, будто это был официальный меморандум администрации Байдена.
Это прессопоклонничество даже умиляет — особенно, когда исходит со стороны людей, построивших карьеру на подростковом зубоскальстве по поводу «лжи мейнстримных медиа».
Вообще же, думаю, такая оптика не является ни советским атавизмом, ни дурью технологических капиталистов, которые черпают знания о мире из недослушанных подкастов, хотя все это, конечно, оставляет отпечаток.
Просто сегодня человек воспринимает информацию в едином потоке, когда на скорую руку состряпанная колонка, ироничный твит-реакция, пост «чтобы было», журналистское расследование, которое готовилось полгода, вырезанные любителем хайлайты из интервью и прочее-прочее-прочее воспринимается как информация одного порядка, без иерархий и приоритизации. И в этом отличие от классической прессы, где каждый номер был чем-то законченным и в этой законченности выверенным, в том числе — в смысле разной значимости материалов, ведь ни один выпуск не возможен без «ударного» текста и проходных статей.
А когда у тебя «единый марафон» — вся информация выходит одинаково значимой. Что ни заявление, то ЧЕРНАЯ МЕТКА. Но есть и другая сторона: каждый ТРЕВОЖНЫЙ СИГНАЛ оборачивается противоположностью — они одинаково незачительны.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
047. Кинозвезда и диктатор
«Констатируемое изменение способа экспонирования репродукционной техникой проявляется и в политике. Сегодняшний кризис буржуазной демократии включает в себя и кризис условий, определяющих экспонирование носителей власти. Демократия экспонирует носителя власти непосредственно народным представителям. Парламент — его публика! С развитием передающей и воспроизводящей аппаратуры, благодаря которой неограниченное число людей может слушать оратора во время его выступления и видеть это выступление вскоре после этого, акцент смещается на контакт политика с этой аппаратурой. Парламенты пустеют одновременно с театрами. Радио и кино изменяют не только деятельность профессионального актера, но точно так же и того, кто как носители власти представляет в передачах и фильмах самого себя. Направление этих изменений, несмотря на различие их конкретных задач, одинаково для актера и для политика. Их цель — порождение контролируемых действий, более того, действий, которым можно было бы подражать в определенных социальных условиях. Возникает новый отбор, отбор перед аппаратурой, и победителями из него выходят кинозвезда и диктатор» — Вальтер Беньямин, «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости».
«Констатируемое изменение способа экспонирования репродукционной техникой проявляется и в политике. Сегодняшний кризис буржуазной демократии включает в себя и кризис условий, определяющих экспонирование носителей власти. Демократия экспонирует носителя власти непосредственно народным представителям. Парламент — его публика! С развитием передающей и воспроизводящей аппаратуры, благодаря которой неограниченное число людей может слушать оратора во время его выступления и видеть это выступление вскоре после этого, акцент смещается на контакт политика с этой аппаратурой. Парламенты пустеют одновременно с театрами. Радио и кино изменяют не только деятельность профессионального актера, но точно так же и того, кто как носители власти представляет в передачах и фильмах самого себя. Направление этих изменений, несмотря на различие их конкретных задач, одинаково для актера и для политика. Их цель — порождение контролируемых действий, более того, действий, которым можно было бы подражать в определенных социальных условиях. Возникает новый отбор, отбор перед аппаратурой, и победителями из него выходят кинозвезда и диктатор» — Вальтер Беньямин, «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости».
048. Простой мир
После двухлетней войны прийти к выводу о том, что мир прост, очень легко. Вспомните, всю систему гадательного искусства вокруг Кремля, которой торговали разного рода аналитики, особенно в России. «Путин сказал Х, это означает Y», тому руку пожали, а этому — нет, Патрушев то, Нарышкин се…
Вышло так, что вся эта околокремлевская павловского-белковщина, равно как и диалоги с теми в России, с кем их имело смысл вести до войны, оказались пустыми, ненужными и отводящими не в ту степь. Первые увлекались самодельной мантикой, а вторые стыдливо отводили глаза под, ну, мол, «это Соловьев там, скабеевщина, но есть и другая Россия…»
Мир оказался прост.
Россия собирает военный контингент на границе с Украиной, что же это может значить? Да то и значит. Война.
Помню диалог со своим другом, который со смесью удивления и досады сетовал: «Самое обидное, что все городские сумасшедшие, которых мы презирали, оказались правы». Ирина Фарион, с ее историософской картиной злобной школьной учительницы, все предвидела.
Я периодически возвращаюсь к этому вопросу. Неужели «партия простого мира» действительно видит ситуацию такой, какова она есть в реальности? Мы ведь знаем, что они, со своими двухмерными конструкциями, не могут быть правы.
Думаю, ответ в том, что примитивная оптика очень хорошо подмечает примитивные же сигналы. Там, где чрезмерно умный комментатор возведет вавилоны интерпретаций, «Фарион» увидит то, что и нужно увидеть: агрессию, насилие, войска на границе, в конце концов. Дурак дурака видит издалека.
Но это, так сказать, диагностическая часть. В прогностической иначе.
Мир иногда сравнивают с большой вычислительной машиной, компьютером. Компьютер функционально прост, тыкать кнопочки может и малолетний ребенок. Но компьютер также структурно сложен — ребенок вряд ли сможет его создать, пересобрать или улучшить. То же и мир: функциональная простота при структурной сложности.
В момент, когда мы будем выходить из функциональной простоты войны (массовое уничтожение людей — максимально примитивный процесс), придется избавляться от схем простого мира. К которым, к сожалению, приучает опыт.
После двухлетней войны прийти к выводу о том, что мир прост, очень легко. Вспомните, всю систему гадательного искусства вокруг Кремля, которой торговали разного рода аналитики, особенно в России. «Путин сказал Х, это означает Y», тому руку пожали, а этому — нет, Патрушев то, Нарышкин се…
Вышло так, что вся эта околокремлевская павловского-белковщина, равно как и диалоги с теми в России, с кем их имело смысл вести до войны, оказались пустыми, ненужными и отводящими не в ту степь. Первые увлекались самодельной мантикой, а вторые стыдливо отводили глаза под, ну, мол, «это Соловьев там, скабеевщина, но есть и другая Россия…»
Мир оказался прост.
Россия собирает военный контингент на границе с Украиной, что же это может значить? Да то и значит. Война.
Помню диалог со своим другом, который со смесью удивления и досады сетовал: «Самое обидное, что все городские сумасшедшие, которых мы презирали, оказались правы». Ирина Фарион, с ее историософской картиной злобной школьной учительницы, все предвидела.
Я периодически возвращаюсь к этому вопросу. Неужели «партия простого мира» действительно видит ситуацию такой, какова она есть в реальности? Мы ведь знаем, что они, со своими двухмерными конструкциями, не могут быть правы.
Думаю, ответ в том, что примитивная оптика очень хорошо подмечает примитивные же сигналы. Там, где чрезмерно умный комментатор возведет вавилоны интерпретаций, «Фарион» увидит то, что и нужно увидеть: агрессию, насилие, войска на границе, в конце концов. Дурак дурака видит издалека.
Но это, так сказать, диагностическая часть. В прогностической иначе.
Мир иногда сравнивают с большой вычислительной машиной, компьютером. Компьютер функционально прост, тыкать кнопочки может и малолетний ребенок. Но компьютер также структурно сложен — ребенок вряд ли сможет его создать, пересобрать или улучшить. То же и мир: функциональная простота при структурной сложности.
В момент, когда мы будем выходить из функциональной простоты войны (массовое уничтожение людей — максимально примитивный процесс), придется избавляться от схем простого мира. К которым, к сожалению, приучает опыт.
Моя рецензия на книгу «Красные розы: История терроризма 2.0», вышедшая в журнале «Потоп», наконец-то увидела свет вместе с самим журналом. На украинском языке. Купить журнал можно тут.
Forwarded from Ницо Потворно
вийшов журнальчик Потоп https://t.me/potopmag/1125