Понятно, что подбирать аналоги и искать двойников - заведомо проигрышный вариант, пошло и смешно, но, черт возьми, все равно интересно подумать, через кого, благодаря каким отсылкам и какому набору ассоциаций советские рок-идолы заходили на американский рынок. Точнее, как их заводили продюсеры, медиа и все те, кто отвечал за их репрезентацию для широких народных масс. Как они одновременно играли на ожиданиях и сами же их конструировали, как сопоставляли бэкграунд с тем, на что был спрос, и как награждали послов гласности вот примерно такими эпитетами, как этот.

Шорт-лист локальных версий давно известен: Гребенщиков - Дилан, Мамонов - Бирн, Курехин - Заппа. Но! На самом деле набор имен, если перебрать более-менее всю тогдашнюю прессу, был куда более пестрым. Итак “наш ответ тому-то”:

БГ - советский Дилан, Боуи, Спрингстин
Мамонов - Бирн, Бифхарт, Томас (из Pere Ubu)
Курехин - Заппа, Тэйлор, Гласс, Кейдж
Цой - Лу Рид, Кертис
Шумов - “двоюродный брат Лори Андерсон”

Но и это не все, были имена совсем для своих, оч локальных звезд.

А Шевчук знаете кто? Макаревич? Кинчев? В общем, как-нить продолжим.

из моей тетрадки, если бы она была

Другая тема - как сами музыканты относились к этим сравнениям, как реагировали, обнаружив, что где-то за океаном живет их прототип.

Потому что одно дело, когда в тусовке тебя зовут Боб, ты цитируешь “Highway 61 Revisited” и “Blonde on Blonde”, а главное, без конца напрашиваешься на сравнения с Диланом - и потом читаешь в Daily News, что ты “советский Дилан”. Это напоминает реализованный план и удавшуюся провокацию: тебя признали в качестве равного и маркировали как икону. Ок, для медиа это маркетинг и расчет, искусственная возгонка, а для артиста? Охранная грамота? Гарантия неприкосновенности? Ну, такое себе, судя по результату. Сочетание промо на MTV с понятной целевой аудиторией и рассказов о русском Поэте для совсем другой публики в лучшем случае сбивало с толку, в худшем - породило слово “кринж”.

Был, по всей вероятности, и обратный разворот: когда сравнения, хоть и льстили, но загоняли в рамки, приходилось отыгрывать роль и соответствовать ожиданиям. То есть они точно не были желанны, лучше бы медиа (по мнению артиста) обошлись без них. Потому что иной раз они весьма проницательно указывали на первоисточники и ставили в зависимое положение от оригинала. Если ты “советский Бирн”, то пространство для маневра неминуемо сужается.

Пока почему-то кажется, что от таких авансов больше всего пострадал Курехин, потому что он, конечно, и “советский Зорн”, и “советский Заппа” и кто только не, но так ведь в том и дело, что именно “не”.

Вместе с тем приятно, что уязвимость такого подхода понималась уже тогда: часть обозревателей быстро смекнули, что обмен клише идет с двух сторон и что “советский Дилан” с серпом и молотом - это ровно такой же шарж, как Ленин с гитарой.

Международный день переработки вторсырья - лучшее время вспомнить, что с подачи Стингрей БГ получил от Боуи гитару, а россияне - призыв не мусорить.

Ну, то есть как Дилан, рассуждает Стюарт, сидя в гримерке после первого концерта БГ в Нью-Йорке: у них там своя музыка, своя культура, все дела - сходство в том, как их обоих воспринимают на родине. “Как легенду”, отвечает сам себе Стюарт. Ну, то есть как легенду, опять уточняет он. Живет-то БГ, по его словам, более чем скромно, хоть и продал миллионы пластинок; вокруг копошатся нищие соседи по дому. Ну, то есть как дому, Стюарт понимает, что объяснить, что такое коммуналка, еще сложнее (но постарается!). Короче, сдается он, тем, кто там не был, эту разницу невозможно передать, так лучше и не начинать.

А вот спецкор CBS нашел, с какого угла зайти: плыл по течению большевиком, но был загнан в подполье и стал мессией. Про жилище тоже было: Гребенщиков живет в старом здании посреди Ленинграда, в подъезде грязновато, пахнет, как в нью-йоркском метро, стены исписаны фанатами. И дальше, как в фильме Учителя “Рок”, круговерть парадных лестниц до шестого этажа. Доходят до кухни и мансарды, там, говорят, оазис свободы, твори не хочу. На подоконнике гора бутылок (то ли пустых, то ли это мини-бар), из окна выход на крышу.

Контакты с американцами, как известно, приведут к пластинке “Radio Silence”, разводу и переезду Гребенщикова в другую квартиру. Оставшаяся на пленке легендарная мансарда, где как-то раз напился Билли Джоэл, где Стингрей вручила БГ переданный от Боуи красный стратокастер и где была написана большая часть песен “Аквариума”, - пропала из виду, пока туда не пришли “взглядовцы”.

Любимов и Бодров-мл. привели БГ на ту самую кухню, заставили подняться на ту самую крышу и дали погладить “сына кошки БГ”.

Ладно, сколько можно про гласность и перестройку, будто раньше никто не уезжал и ни о ком не писали. Уезжали, конечно, правда, не возвращались.
Вот, например, The Miami Herald, 1976 год.
Лерман играл в "Скоморохах" и полгода с Пугачевой, Валов - в "Скифах" и "Голубых гитарах". Замутили дуэт Sasha & Yuri вроде
Simon & Garfunkel и полтора года выступали на Западном побережье США в студенческих клубах. Ничего, говорят, норм устроились.

​Адаптации вроде "советский Дилан", кстати, были в ходу уже тогда, в середине 1970-х, только под ним подразумевался Галич.

Из интервью каналу CBS, 1976 год. Галерея советских бобдиланов почти готова.

Подумать только, какой лайн-ап на "Гластонбери" можно было бы собрать. На отдельную сцену в параллельной вселенной хватило бы точно.

Барабанная дробь, будем считать, что это был запуск рубрики #104рубля – о том, сколько наши получили за "усилия и таланты" за рубежом.

Вопрос с переводом названия перед “Автографом” не стоял, в Америке уже был свой Autograph, и наш побратим даже собирался с ним встретиться. Для американского глаза транслит Avtograf смотрелся безграмотным и давал повод для шутеек, но ради продвижения можно было и потерпеть. Другое дело, что за два года, пока менеджеры “Автографа” готовили релиз, американский Autograph уже успел распасться. Следом за ними, не дождавшись выхода пластинки в США, рипнулся и сам “Автограф”.

Кульминацией путаницы стала презентация диска в вечернем телешоу на ABC. Группу объявили как Autograph, то есть не с теми буквами и ударением на другой слог, но это еще ладно. Это была двойная подмена: на сцену вышел всамделишный вокалист советского “Автографа”, но рядом с Беркутом оказались не члены группы, а нанятые для эфира сессионные статисты. Зрителям, естественно, было все равно, кто там настоящий, а кто подставной — сравнивать портреты никто не собирался, и все это прекрасно понимали.

И всё же какая красивая постирония. Представьте себя на месте телезрителя: слышишь название знакомой группы → понимаешь, что, блин, это не те, а какие-то русские → видишь чувака, который поет по-английски → думаешь, что рядом с ним его друзья-большевики → забываешь через пять минут.

Написал для @vatnikstan о заглавной песне с американского долгостроя “Автографа”. Там типичная история перевода и адаптации аранжировки под рынок, но с забавным твистом. До того как пойти на экспорт, это был номер для “Голубого огонька” под названием “Мир в себе”. Через год — уже на английском — “The World Inside”, еще через два — “Tear Down The Border” с новым текстом. Штука в том, что по форме это примерно та же песня, но по смыслу вапще ни разу.

“Учитывая политическую ангажированность группы и смену общественных настроений, можно трактовать смысл новой версии старой песни как диаметрально противоположный. Это больше не призыв заняться самосозерцанием вместо грез о дальних берегах, это без пяти минут устав туроператора. От холодной войны к жарким объятиям, от осажденной крепости к раскрепощенным рассуждениям — так виртуозно переобувались разве что адепты ядерного оружия, вступившие в эру «мирного атома»”.