И вот стоило мне начать понемногу забывать, о чем была эта диссертация — пишет научный руководитель как раз вовремя, опытный мужик — поменять название третьей главы, убрать курсивы в под-подразделах, разбить библиографию (неужели можно было подумать, что он возьмется читать весь текст? только корректор будет читать и только за большие деньги) — наконец, расширить введение и выводы — Тетяно, simply the standard stuff i know it is annoying but it must be I am afraid. Что касается последнего, то стоило ожидать — даже проложилось там сносками в таком виде, чтобы быстро превратить пять страниц в пятнадцать по запросу — я тоже опытная, это ведь не первый мой научник, всем одно (последний, пожалуйста). По поводу борда — Митчелл Эш, пишет он, is an excellent idea, let’s keep him — и я тоже думаю, что отличная идея — я вообще думаю, что Митчелл Эш мог бы позвать меня на работу, ведь меня можно позвать на любую работу в Вену — музейным экспонатом или руководителем центрального ведомства по делам гражданского духа.

– I say “men” deliberately in light of the gendered nature of the association –

Иронично — из-за того, что поленилась написать во введении формальную часть про источники, в тексте сейчас буквально нет ни одного слова о его главном свойстве — анализе выхлопов университетской машины для пользы дисциплинарной истории — и ведь представьте только, несколько лет растить орган, способный эти выхлопы распознавать и анализировать, и забыть о нем упомянуть! — да еще и отдавать предпочтение такой стилистике, которая только и хочет все превратить в очевидность…

Пока я сутками выдрачиваю стилистику, в борд предлагается позвать человека, у которого в книге абзац начинается с предложения >> But the university was situated in an extremely different political economic situation in 19th-century America.

Когда деревья были большими, а названия докладов — маленькими.

.. i take no prisoners

Есть статья Драйзека и Леонарда от 1988 года с которой начался «большой историзм» у историков политической науки (так и называют) — так вот в статье этой основной пафос следующий — любая дисциплинарная историография только отражает дисциплинарную идентичность (так и написано), а потому «нейтральной» историографии быть не может (так и написано), а потому нужно всем понять свою дисциплинарную идентичность и писать больше разных историографий, чтобы продвигать больше разных дисциплинарных идентичностей (вот так и написано, правда!). СЕРЬЕЗНО.

И кофе!

Одни авторы пишут что в историографии политической науки есть Whigs и sceptics — а им в ответ другой автор пишет мол погодите, есть еще sceptical Whiggism — потому я пишу эту дрянную часть про историографию сейчас, когда с текстом уже все закончилось — это же просто невыносимо — sceptical Whiggism my lord.

Кстати историография бывает partisan, а бывает extremist.

Если уже взялся ныть, то остановиться довольно трудно! Вот еще, например, почему я никогда не писала эту дурацкую историографию — есть куча авторов, которых я читаю и просто не понимаю, что они пишут — то есть буквально, вот есть Джон Ганнелл, мы с ним даже как-то знакомы — и он большой и важный историк политической науки, самый важный из пока живых. Отличный дед. Так вот — я просто не понимаю ни одного абзаца его текстов! Я читала все его книги — добрый десяток, дед живет давно — и я не помню ничегошеньки! Вот спросите меня — Тетяно, о чем этот Ганнелл? Да я понятия не имею! И смешно другое — думаю, в сухом объеме авторского текста я читала этого Ганнелла больше чем Манна — (какого Манна, Тетяно? да обоих, видит бог!) — и я не узнаю ни одного его предложения, если мне показать. И еще смешнее — вот я написала диссер и в нем нету упоминания Ганнелла, и я пишу сейчас эту историографию и надо написать про Ганнелла хотя бы абзац! Я читаю его программную статью — она открыта на экране справа — с мыслью написать в соседнем окне с текстовым редактором (на экране слева) хоть что-то — и я ничего не могу написать — я просто не понимаю, о чем он.

Большая удача когда образуются стилистические пузыри и кольца типа infiltrated — cordon sanitaire — keep under control. Еще большая удача — что в выбранном типе верстки сам cordon sanitaire — визуально — стоит в стерильном периметре.

…political scientists of a more recent vintage

Заресентиментилось — this thesis neither endeavors to interpret the development of American political imaginary nor does it seek to provide new matter for narcissistic rumination on the value of contemporary political science.

Так вот — я выходила из кабинета Фарра, как вдруг вспомнила, что нужно спросить главное — вы знаете, кто такая Анна Хэддоу, говорю? — нет, отвечает Фарр, никогда не интересовался — но мы же с вами, профессор, ничего бы без ее книги не написали, говорю я Фарру, — и правда! отвечает Фарр, но вот только ничего о ней неизвестно.

Короче — I leave this footnote as a tribute to her impressive contribution.